Любимая для эльфа. Часть 2 (СИ)

Они свободно разговаривали обо всем на свете, шутя, пересмеиваясь и беззлобно пикируясь, и когда Марина спросила у Марека: «А что тебе особенно нравится во внешности девушек?», тот не растерялся и выдал: «Грудь!»

Марина осмотрела свои холмики. Они значительно округлились с тех пор, как Кэйли изменила внешний вид ее тела, превратив дочь из угловатого подростка в ладную девушку, и в то же время это была просто грудь, ничего выдающегося.

Упрекнула Марека:

— Бессовестный! У меня же небольшая!

Марек оправдался:

— А разве я сказал, что мне нравится большая?

Марина не отступала:

— Подразумевал! Ну погоди, Кэйли мне такую сделает!!!

Марек улыбнулся:

— Анамаорэ очень пластичны и могут меняться до неузнаваемости. Анамаорэ моего и твоего будущего уровня, конечно.

Марина не унималась:

— Никакой пластичности! Выращу и уменьшать не стану!

Она нарисовала фантастические окружности, и Марек взмолился, смеясь:

— Издеваешься? Я же буду пялиться, ни о чем думать не смогу! А надо поддерживать разговор! И вообще...

Марина зловеще и вместе с тем тепло ответила:

— Вот и славно! Будешь только обо мне думать!

Марек признался, сияя:

— А я уже...

Марина мечтала:

— Представляю, как мы будем гулять! Я такая, — она опять изобразила внушительный объем, — и ты спотыкающийся, так как глаз от меня отвести не сможешь!

Марек рассмеялся:

— Заманчиво! Эх, погулять мы не скоро сможем, но если после перерождения они не будут приносить тебя ко мне и оставлять тебя рядом, я отыграюсь, когда подрасту!

Марина подтвердила:

— Я тоже отомщу!

Марек заключил:

— Пусть только попытаются нас разлучить!

Он обожал смеяться в обычных разговорах, но когда пара предавалась любви, становился на удивление серьезным и безумно нежным.

***

Серые и тусклые дни. И солнце не яркое, а холодное. Или наоборот нестерпимо резкое, до боли в глазах.

Кому-то дарят цветы. Кого-то целуют, просыпаясь поутру. Кто-то ходит вместе в кино, фотографируясь на память.

Ночи не лучше, чем дни, хотя и не хуже. Можно крепко-крепко обнять подушку и забыть, что ты уже долго-долго одна.

Конечно, подушка не мужчина. И подружки, даже самые лучшие, как у нее, любимого заменить не могут.

Другое все — абсолютно все.

Вместе с ними Юми было временами легче, но ей хотелось малодушно запираться в одиночку с огромным тортом, бутылкой сладкого вина и фильмами. Плакать, объедаться, пить умеренно... И надеяться...

Что очередные отношения не закончатся, как обычно. Ее не бросят...

Почему бросают?

Она хорошая хозяйка. Бесспорно.

Дни, когда Юми не умела готовить, остались в далеком прошлом. А за умением варить каши и смешивать салаты потихоньку усвоились и остальные бытовые премудрости.

Достойная любовница. Все мужчины Юми, кроме Оливера, пожалуй, оставались довольны. Даже анамаорэ.

Она понимающая, верная подруга.

Интересная собеседница.

Что, что же не так?

Почему на банном коврике теперь оставались лишь отпечатки ее маленьких ступней?..

Роберт сказал, что ей нужны консультации психолога.

Юми не хотела психолога, ей был нужен просто кто-то заботливый, нежный... Родной...

Который не уйдет и не предаст.

Пусть не идеальный, зато свой.

Роберт был ее первым парнем, а теперь его жена — совсем не Юми — ждала ребенка.

Второго ребенка, а ведь Юми тоже могла бы родить...

Она пока не чувствовала себя готовой и радовалась, что не осталась одна с малышом на руках, все-все ее мужчины оказались не теми.

А от желания бывшего вылечить ее от чего-то непонятного Юми отказаться не могла. Ждала, что все как-то разрешится. Само собой.

Глава 368. Истерика

Такой знакомый, столь близкий номер. Они болтали часами, пока не стали жить вместе, разговаривая уже глядя друг другу в глаза.

Роберт познакомил их, и он же оборвал их отношения, застав Кацуо за изменой...

Юми негодовала, ненавидела предателя, не могла принять случившееся. С горя начала встречаться с Ашем, заведомо понимая обреченность их свиданий, а когда ушел Аш, и потянулись тоскливые дни одиночества, Юми поняла вдруг, что смогла бы уже простить Кацуо. Позволяла же она Роберту жить одновременно с ней и с богиней...

Роберт распорядился за Юми, запретил им с Кацуо объясняться, подавил их своим авторитетом, а Юми отчего-то слушалась его...

А сегодня ей было так тоскливо и холодно, что руки сами потянулись к смартфону...

Позвонила без видео — пусть Кацуо ощущает только ее голос… Глупо, но Юми боялась невольно выдать что-то непрошеное...

— Алло! Юми?

Как давно она не слышала этот голос! Шмыгнула носом.

Кацуо заподозрил неладное. Его пульс и так подскочил, точно сумасшедший, едва Кацуо увидел, кто о нем вспомнил.

— Юми, это же ты? Не сбрасывай! Прости меня!

Происходящее могло быть очередной штукой от Роберта, но Кацуо не смел малодушничать.

Юми выдохнула шепотом:

— Это я... Как ты? Как живешь?

Кацуо замялся. Иногда он встречал Юми с каким-то парнем, смотрел на них издалека, но если у Юми был порядок в личной жизни, почему она позвонила?

— Я нормально. Много тренируюсь и работаю помаленьку. А ты?

— А я, а я... — Юми сорвалась вдруг на плач. — Скучаааю!!!