Любимая для эльфа (СИ)

Хотя бы потому что он был ответственнее, старше, мудрее этой взбалмошной и такой любимой Тами, потакающей своим капризам.

***

— Представляешь, Тамико уже невесть сколько работает личной советницей Лукаса! — Наоко лежала на диване в гостевой комнате квартиры Юми. Вернее, это была квартира Кацуо, куда Юми перебралась жить и ощущала себя настолько уверенной в отношениях с Кацуо, что даже не стала сохранять личную комнату в общежитии.

Зато комнату для гостей она обставила на манер той: тут был и шкаф с одеждой, правда, теперь только ее собственной, и пушистый ковер на полу, и многочисленные кресла и лежанки, на которых подруги могли размещаться с комфортом, ведя долгие беседы, объедаясь чем-нибудь или просматривая кино.

Отношения с Кацуо преобразили ее в чрезвычайно улыбчивую, хотя и внутренне серьезную, оптимистичную женщину. Полную радости жизни любительницу сальных анекдотов.

Она стала женщиной, наделенной осознанием своего всепобеждающего обаяния, довольной и спокойной.

Помимо Юми и Наоко в комнате находилась третья их подруга — Нанами.

Тоскливые мысли не отпускали нежную брюнетку, но чтобы окончательно не увязнуть в печали, Нанами приходила на все встречи, поскольку они в какой-то степени отвлекали ее.

Юми держала на ладони тарелку с разномастными роллами — приготовила их сама по случаю прихода любимых подруг и сама же поглощала свою порцию с огромным аппетитом.

— О! Держи курс на занудство!

Наоко задумалась.

— А в самом деле... Если они столько часов вместе каждый день...

Юми улыбнулась.

— Пора прекращать быть милой!!! Учись говорить: «Все будет плохо, потому что не может быть хорошо!» Помнишь, Тамико всегда нас запугивала?

Наоко просияла в ответ.

— Помню-помню.

Обещания Лукаса, и его хотя и не полное, но возвращение в ее жизнь подарили Наоко свет надежды, и сейчас Наоко с удовольствием реагировала на смешные заявления Юми.

— А еще научись приставать к нему по поводу и без повода и совать нос в любые его дела! Как Тамико за всеми следила и ничуть не стеснялась разоблачать в лицо! Очевидно, Лукасу это нравится!

— Дааа, — слова Юми давали Наоко богатую пищу для размышлений, — я как-то не сопоставляла это все...

Юми победоносно подняла тарелку, полную еды.

— Выращивай и включай внутреннего критика! Наокомонстр не пощадит никого!!!

Глава 239. Блондинки

Колетт вполне хватило бы блестящих светлых прядей преподавательницы курса, чтобы накручивать себя, но судьба преподнесла Колетт новый коварный удар: девушка-воплощенная мужская мечта бойко и бесцеремонно уселась за стол рядом с ней!

Волосы сказочного создания длиной могли бы поспорить с локонами Колетт, а их цвет восхищал белизной первозданного снега.

Девушка дерзко улыбнулась, приветствуя ее, и Колетт поняла, что чертами лица соседка напоминает ей Эрин, мысли о которой исправно бередили душу Колетт.

Колетт поступила в свое время ужасно некрасиво, поддавшись отчаянию, но игнорирование со стороны Эрин выглядело еще глупее и хуже. Тем не менее, чувствительная Колетт не могла не думать, что гордячка — ее родная сестра.

Соседка по-видимому искала компанию и обратилась к Колетт громким шепотом:

— Привет! Я Алиса!

Колетт безразлично кивнула, знакомиться ей не хотелось.

Алиса лучилась любопытством.

— А ты давно батиком увлекаешься? Я решила попробовать, не понравится — брошу! Я быстро перегораю.

Колетт раздумывала о том, как прекратить разговор, в то же время не обидев Алису, ведь обиженная, эта девушка могла бы попытаться отбить у нее Роберта из чувства мести.

По счастью, ситуацию спасла ненавистная преподавательница, холодно отметив, что пока им обеим лучше послушать про батик — наболтаться они еще успеют, когда постигнут тонкости мастерства.

Колетт было дико неприятно, что эта роскошная женщина отчитала ее, как маленькую, но она молча сглотнула унижение. Алиса просто фыркнула, нисколько не задетая холодными словами.

В группе не было ни одного мужчины, но приди Роберт в конце занятия — интуиция подсказывала Колетт, что он придет — крах был неминуем. Колетт думала только о реакции Роберта на преподавательницу, выполняя требуемое на курсах машинально.

Влюбившись пылко и страстно, до самоотверженности, до самоотречения, Колетт изводила Роберта не придирками, а исступлением и нежностью, опутывая и привязывая его.

Роберт не сопротивлялся, раскрываясь ей душой навстречу — хотя внешне он оставался таким же немногословно-иронично-грубым. Зато обнимал и целовал Колетт постоянно.

Роберт действительно пришел к концу занятия — солнце раскрасило деревья в яркие краски, Колетт любила осень, и пара не только бегала в парке, но часто просто гуляла, иногда по несколько раз в день — и бережно приоткрыв дверь, заглянул в образовавшуюся щель, рассматривая группу.

От него не ускользнули заинтересованные взгляды Алисы на Колетт. Его девочка сидела такая строгая, отрешенная, наверняка уже успела напридумывать всякого. Ей нужна была веселая беззаботная подруга взамен мыслей о предательнице-сестре.

Полюбовался Ланой — шикарная, да, но внутри ничего не екнуло.