Любимая для Грома

Я не помнила, как именно добралась до больницы, выспросив у мамы Кирилла адрес. Не помнила даже, заперла ли студию. Словно оглохла, ослепла и одурела от ужаса, который крылся за коротким словом «напали». Мне в жизни еще не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Найдя нужную палату, я тихонько вошла. Она была одноместной. Внутри никого. Достав телефон из сумки, хотела набрать Кира, но в этот момент появился он сам. Медленно вошел, держась за стену. Правый глаз заплыл, губа разбита. На запястьях багровые полосы.

- Кир, о боже, - я шагнула к нему, чтоб обнять, но мужчина грубо отбросил мои руки, оттолкнул.

- Какого хрена, ты тут забыла?! - зло прорычал.

- Кир, ты чего? Это же я...

- Да, я знаю, что это ты.

В этот момент в палату зашла и Мария Сергеевна.

- Мама, дай нам поговорить минуту. Пожалуйста.

И, когда за ней закрылась дверь, вновь повернулся ко мне.

- Кир, я ничего не понимаю, - голос дрожал от обиды. Подступающие слезы жгли глаза.

- Такая вся правильная. Мозг мне имела три года! С женатыми ни-ни, а с двумя, пожалуйста?

- Я вообще не понимаю...

Внезапно прилетевшая пощечина сбила с ног. Я больно ударилась локтем и коленями о плиточный под, щека вспыхнула огнем.

- Я ради тебя, шлюхи, от жены ушел, - заорал, нависая надо мной. – Пошла вон отсюда! Вали к своему бандюку и скажи ему, что мне не нужны объедки с его стола. Во-он!

Я встала на ноги. Посмотрела в перекошенное злобой лицо. И не узнала его. Дело не в синяках, дело в жутком выражении. Дело в эмоциях, которые плескались в дико блестящих глазах. В том, на что этот мужчина оказался способен. Как Ксюхин Коленька. Они что правда все одинаковые?

- Обязательно передам. И про пощечину тоже расскажу, понятно? Так что вали из города, пока жив!

Распахнула дверь и почти столкнулась со стоящей на пороге Марией Сергеевной. На лице у той застыло выражение, какое бывает у детей, которых поймали, кожа они подглядывали. Но оно быстро сменилось презрительным и гневным.

- Всего доброго, - оскалилась я и, обогнув ее, вышла из палаты.

Вихрь эмоций, бушевавший внутри, вызывал желание на кого-то наорать и что-то разбить. Так-то ты со мной, да, Кирилл? Грош цена всем твоим якобы намерениям, если ты...

Твой бандюк! О ком он мог говорить, кроме... Кроме Громова.

Получается, что тот приказал избить Кирилла за свидание со мной. О, господи, что же он за человек?

Возникло ощущение, что за мной следят. Я то и дело озиралась по дороге домой, а в парадное и вовсе вбежала. Так, словно это могло от чего-то спасти.

Поздним вечером позвонили в дверь. Не в домофон, а именно во входную дверь. На носочках я прокралась к ней и заглянула в глазок. Какой-то парень с корзиной цветов в руках. Пригнувшись, словно он мог меня увидеть сквозь дверь, я отошла от нее. Затаилась, задержала дыхание, прислушиваясь. Звонок раздался еще дважды, а потом все стихло. Еще раз проверив все замки, я выпила успокоительное и, посмотрев какой-то глупый фильм, забылась тревожным сном.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А утром я обнаружила у порога тот самый букет. Корзина кроваво-красных роз с крупными бутонами. Все пространство заполнял их насыщенный аромат. Внутри была записка, написанная красивым, витиеватым почерком.

«Забыл предупредить: либо я, либо никого».

Смяв ее в кулаке, я сползла по стене и разрыдалась.

Глава 7

Сидеть дома и бояться-не вариант. Если Громов захочет, то никакие замки, даже если б те не были хлипенькими в моей съемной однушке, не помешают.

Хотел бы уже бы... Тогда, в студии, ничего ведь не мешало. Но он этого не сделал. От воспоминаний о настойчивых губах и руках, жадно сминающих мое тело, стало жарко, и по телу разлилась приятная истома.

- Ты совсем идиотка? - пробормотала про себя.

Нет, это просто стресс. Тот день выдался ужасно тяжелым, потому я отреагировала так.

В который раз объяснив это самой себе, я завела мотор и выехала со двора. Ощущение, что за мной следят, вернулось. И нет, это не была паранойя. В нескольких метрах от моей машины тянулся новенький черный седан. Ускорялся, когда ускорялась я, и замедлялся тоже вместе со мной. Дело не в том, что у меня внезапно обнаружились навыки выявлять слежку, но в том, что они не прятались. Громов так демонстрировал, что следит за мной, контролирует каждый шаг.

«Забыл предупредить: либо я, либо никого».

Мне вспомнился Кир и вчерашняя мерзкая сцена, и по венам отравой разлилась обида.

Ты мог спросить меня. Мог позвонить и спросить. А, узнав правду, должен был, просто обязан был бороться за меня!

- Перечитала романов, Ева, - хмыкнула я вслух.

Но все равно, не важно - поверил ли, что я «с двумя» или просто банально струсил и решил, что какая-то там женщина не стоит риска, он не имел права поднимать на меня руку. Не имел и точка!

А ведь он мне нравился. Я планы строила. Попробовать хотела... Хорошо, что узнала, какой он до того, как пришлось бы отрывать от сердца. Ремонтировать его уже надоело.

Все, хватит с меня этих отношений. Желание Громова «охранять» меня от мужиков очень кстати.