Любимая для Монстра

— Разумеется, ваша милость, — с глубоким поклоном ответил тот.

Дворецкий — Филипп, как я вспомнила, — тут же повернулся ко мне и, слегка склонив голову, добавил:

— Миледи, прошу вас, следуйте за мной. Я покажу вам ваши покои.

Я бросила последний взгляд на Эдмунда, который уже обсуждая что-то с одним из своих людей, шагал вверх по лестнице, а затем последовала за Филиппом.

Внутренние залы замка удивляли своей строгой элегантностью. Хоть здесь и не было вычурности или излишков, присущих замкам остальных господ, но каждая деталь — от тяжёлых каменных стен до простых, но искусно вырезанных деревянных балок — отражала характер хозяина.

— Мы подготовили для вас лучшие покои ваша милость, — произнёс Филипп, не оборачиваясь, когда я шла за ним по длинному коридору.

Его голос был ровным и учтивым, но в нём чувствовалась натянутость, как будто он хотел быть уверен, что я достойна быть рядом с его господином. Я знала, что завоевать их уважение будет нелегко, но в этот раз я была готова к этому вызову.

Мы остановились перед тяжёлой дубовой дверью, и Филипп открыл её, жестом приглашая меня и Агату войти.

— Если вам что-то понадобится, миледи, позовите меня.

Я кивнула и вошла в комнату. Она была просторной и удобной, хотя и без роскоши, которой я привыкла видеть в доме отца. У окна стояла массивная кровать с пологом из грубой, но качественной ткани, а в углу — небольшой камин, где уже горел огонь. Это было скорее убежище, чем покои леди, но мне это нравилось.

В прошлый раз я чувствовала себя здесь чужой. Но сейчас — всё будет иначе.

Глава 6

Ванну для меня подготовили практически сразу же. В помещении суетились несколько молодых служанок, помогая Агате. Если в моем родном доме я могла рассчитывать только на заботу одной единственной преданной женщины, то здесь целая толпа людей следила за моим благополучием.

В прошлый раз я не удосужилась запомнить их имена и лица. Для меня существовала только Агата, а остальные оставались безликими и чужими, как и я для них. Но теперь я пристально разглядывала девушек, запоминая каждую, словно надеялась найти в их взглядах что-то важное.

Высокая девушка с золотистыми волосами, заплетёнными в две косы представилась как Аннелия. Её кожа была обветренной, словно она часто работала на улице, но взгляд оставался живым и весёлым.

В её движениях чувствовалась лёгкость и уверенность. Она ловко держала медный таз с горячей водой, едва ли не пританцовывая, пока ставила его на каменные плиты.

Беатрис — напротив, была невысокой и пухленькой. Её каштановые волосы были собраны под платок, а щёки все время раскрасневшиеся от жара печи или от стеснения. Она постоянно поправляла складки на своём платье, боясь испачкаться или сделать что-то не так.

Элеонора — молчаливая и худощавая, с длинными чёрными волосами, уложенными в простой узел. Она казалась самой опытной из них, глядя строго, но сдержанно. Она держала в руках льняные полотенца и готовилась подать их Агате.

Когда с меня сняли дорожное платье, я шагнула в ванну. Она представляла собой большую деревянную бочку, обшитую внутри металлическими пластинами.

Горячая вода поднималась паром, смешиваясь с ароматом трав — ромашки, розмарина и лаванды, которые добавили девушки. Вода была обжигающе горячей, но стоило мне погрузиться, как по телу разлилось расслабляющее тепло.

Агата бережно намыливала мою кожу ароматным мылом. Элеонора поделилась что оно было сделано вручную из козьего молока и трав, и запах был нежным, успокаивающим. Льняным полотенцем она стирала с меня следы долгого пути, разговаривая с девушками и давая им указания.

После ванны мою кожу намазали ароматным маслом, которое, как я узнала, приготовили из лепестков роз и масла миндаля. Служанки одели меня в тончайшее бельё, состоящее из длинной льняной сорочки с вышивкой по краю и полупрозрачного халата из тончайшей шерсти, чтобы мне было тепло. Волосы расчёсывали долго и осторожно, а затем заплели в одну длинную косу посередке распущенных волос.

Я осталась одна в своих покоях.

Агата зашла лишь на минуту, чтобы убедиться, что камин горит. Потом она ушла, пожелав мне спокойной ночи, а я приказала ей хорошенько отдохнуть.

В комнате пахло свежесрезанным кедром, который сжигали в очаге.

Огненные языки мерцали в полу-мраке, но тепло всё равно с трудом разгоняло сырость. Это был лишь конец лета, но здешний климат не прощал слабости — впереди была суровая осень и не менее суровая зима.

Я сидела на кровати, укутавшись в одеяло, и смотрела, как трескаются дрова. Но внутреннее напряжение не отпускало меня. Моя брачная ночь с Эдмундом была неизбежна.

Это был обязательный шаг для подтверждения брака.

Я вспоминала, как все было в прошлый раз: страх, боль, неловкость.

Тогда я была напуганной девочкой, которой отдали мужчине, словно вещь. Я лежала будто мертвая со слезами на глазах. Все произошло быстро и хладнокровно. Сейчас я всё ещё боялась, но вместе с тем в моей душе росло упрямое желание встретить эту ночь с другим настроем.