Любимая игрушка

Минут десять демон топтался, потом все же выдавил из себя «извини» и завел прочувствованную оправдательную речь, мол, он никогда не позволили бы себе меня обидеть, если бы не расслабился слишком, если бы не перебрал, если бы… На этом месте он запнулся, пробормотал что-то на своем языке и окончательно сбился. Ну, прям нашаливший школьник на ковре у директора. Получив индульгенцию, он обреченно вздохнул и поведал о том, что если мы не проведем обряд искупления, то мир лишится такого шедевра, как Дей Неотразимый. Ему пришлось объяснить мне три раза все причины и предпосылки возникновения подобного идиотизма (это я о магическом законе). Презрев тонкости, я дала свое согласие на это безобразие. Впрочем, ничего не потеряла от своего решения. Обряд прошел скромно, можно сказать, почти по-семейному. Меня обрядили в белое платье со странной красной вышивкой, Дей встал передо мной на колени, долго трепался на своем языке, после чего я произнесла два слова, записанные на бумажке — запоминать я их категорически отказалась, — и, в общем, все. Это если не считать того, что Дей после моих двух слов вдруг как-то странно задергался, взвыл дурным голосом и начал плеваться кровью. Когда мы с Целестином (а присутствовал при этом только он) успокоили демона, тот лишь криво улыбнулся и заявил, что все равно та ночь стоила подобных мучений. Пришибла бы! Все делает, чтобы выбить меня из равновесия! Маньяк. У меня, конечно, терпение ангельское, но не бесконечное. Когда-нибудь не сдержусь — врежу этому нахалу промеж рогов (у него в истинном обличии есть пара довольно заметных красных рожек), а он за это меня убьет и, благодаря Клятве, испытает ну просто непередаваемые ощущения.

Кстати, уговор я почти выполнила: достала для Дея, Целестина и их людей оружие и провела несколько тренировок, объяснив, куда вставляются патроны и как нужно целиться. Дальше они совершенствовали свое мастерство самостоятельно. Довольно успешно, стоит заметить.

Но и на общение со мной и принцессой у них оставалось время. Сегодня мы как раз выбрались вчетвером погулять по городу, так как на это появилось аж несколько причин. Первая: Француаза опять поссорилась с родителями, заявив, что никто, кроме Целестина, ее мужем не будет, и она подождет, пока ее возлюбленный демон вернет себе престол, а потом станет достойной Императрицей. Оказалось, эта парочка уже давно сговорилась. Я их горячо поддержала, а Дей лишь задумчиво покачал головой. Вторая причина — хорошая погода. Третья — ярмарка. Ну и четвертая, самая грустная, — ребята должны были уезжать на следующий день. Я очень хотела поехать с ними, но мне заявили, что война — не женское дело, и по здравому размышлению я согласилась. Ну какой из меня воин? Только под ногами буду путаться. Поэтому мы с Француазой подождем вестей во дворце ее папочки, а я заодно поучаствую в суде против графа.

— Эй, Ин, ты о чем задумалась?

Вынырнув из своих путаных мыслей, я увидела, что мы стоим посреди какой-то ювелирной лавки. Причем, довольно большой.

— Прости, Аза, я отвлеклась. Что ты хотела?

— Я тебя в сотый раз спрашиваю, как тебе нравится это обручальное кольцо? Должна же я иметь при себе знак того, что помолвлена с Целестином.

Она сунула мне под нос свою руку — очень ухоженную и красивую, с длиннющими наманикюренными ногтями — с кольцом, от которого у меня в зобу дыхание сперло. Камень был просто гигантский.

— Знаешь… как бы тебе сказать… оно выглядит очень дорогим, но слишком вульгарным. Почему бы не взять что-нибудь менее… Что-нибудь менее?

Принцесса фыркнула, но все же стянула этот ужас с пальца и вернула продавцу. Целестин и Дей одновременно мне улыбнулись, я же, заявив, что подожду на улице, выскользнула за дверь и перевела дух. Ну не люблю я эти магазины! Наверно, я единственная женщина в мире, которая не обожает заниматься шопингом.

— Веста?

Знакомый с детства голос заставил меня вздрогнуть и резко повернуться. Так звал меня лишь один человек, но он умер. Или нет? Вот же он — с длинными светлыми волосами, яркими синими глазами, ехидным прищуром и пижонской манерой одеваться.

— Алекс?

Я и сама не заметила, как он меня схватил и крепко обнял. Из глаз сами собой брызнули слезы, но все они сразу впитывались в его шелковую белую рубашку. Мою макушку он покрывал поцелуями, теребил волосы и твердил что-то успокаивающее. А я все старалась покрепче к нему прижаться. Казалось, что если я выпущу его из своих объятий, то он исчезнет. А я больше не хочу терять того, кто мне дорог. Не хочу снова его терять!

— Милая Веста, веснушка ты моя, я думал, никогда тебя не увижу.

Александр зарылся в мои волосы рукой и носом, жарко дыша в макушку.

— Алекс, я думала, что ты… мне сказали… теракт…

Он аккуратно приподнял мое лицо за подбородок и поцеловал кончик носа, мягко улыбнувшись и вытерев мне слезы.

— Я чуть там не погиб, но вовремя вернулся в этот мир. В свой родной. И больше не мог посещать твой, хоть мне и очень сильно хотелось вновь увидеть тебя. Может пойдем посидим где-нибудь?

Я уже было согласилась, когда спиной почувствовала холод чьей-то ярости.