Любимая игрушка Барона

– Хочешь сыграть со мной в игру? Ну, рискни… человек! – бросил он снисходительно, и его гости, так же как и он, сочли это забавным.

– Я хочу просто сыграть то, что вы бы хотели услышать. И все, – вздернула выше подбородок, не позволяя себя запугать.

Барон пристально смотрел на меня черными глазами, будто пытаясь продавить меня, подчинить своей воле. Но я и так была достаточно сломлена и не пошла бы на большие уступки.

– Удиви меня, – хмыкнул он.

И тогда я положила руки на клавиши и, прикрыв глаза, начала импровизировать. Вкладывала всю боль от потери близких, гнев от обстоятельств, в которые меня поставили, и растерянность от того, как мне смириться с подобным.

Остановилась, все еще проживая заново те эмоции, что передала моя музыка. Тяжело дышала, будто бежала без остановки много-много часов к ряду. Чувствовала, как печет глаза, но не позволила ни одной слезинке пролиться, в то время как на меня смотрели десятки вражеских глаз.

Мгновение. И зал заполнили аплодисменты.

Я открыла глаза, чувствуя на лице жжение от его взгляда, и медленно повернула к нему голову.

– Угодила? – тихо спросила, а саму трясло от омерзения к происходящему.

Почему я должна подстраиваться под этих развращенных ублюдков, привыкших жить в угоду собственным желаниям? А он… Он – самый худший из них всех! Ему плевать на людей и человеческие жизни, и, судя по тому, что здесь происходило, он не знал меры ни в чем.

На одно мгновение мне показалось, что я видела в его глазах восторг, а потом он заиграл желваками и отвернулся от меня, кивнув охраннику, стоящему возле дверей, а сам ушел обратно к гостям, забыв о моем существовании.

Мужчина в черном твердым шагом подошел ко мне.

– Пойдем, – сказал он, как-то странно посмотрев на меня.

И в этот раз я не спорила. Молча поднялась на ноги и пошла следом за своим провожатым. Мы вышли из зала, и я облегченно выдохнула.

– Это все? Я могу ехать домой? – в душе теплилась надежда на то, что хотя бы на сегодня кошмар окончился и я могу вернуться домой, проверить бабу Шуру и оплакать наконец-то родителей, попутно думая, как могу выпутаться из сложившейся передряги.

Может, написать заявление в полицию о склонении к проституции? Примут ли? А вдруг у этого Барона и в полиции есть свои люди?

– Такого приказа не было, – равнодушно ответил мой проводник. И, пройдя до конца коридора, он распахнул еще одну дверь и кивнул мне на комнату.

– Что тут? – настороженно заглянула внутрь, где тускло горел красноватый свет.

– Жди здесь, – не дождавшись от меня расторопности, подтолкнул внутрь и сразу же захлопнул дверь. Дернула за ручку, пытаясь выйти, но снаружи щелкнул замок. И только теперь я поняла, что нахожусь взаперти.

Оглядела комнату, и кровь отхлынула от лица.

Всю центральную часть помещения занимала огромная кровать. Она стояла на невысоком возвышении, и казалось, что она главенствует здесь. У изножья кровати находился шест. А чуть левее, ближе к еще одной двери, два кресла и столик.

Меня заперли в той самой ВИП-комнате, о которой ранее говорил Баз. В животе похолодело от мысли, что кто-то сейчас войдет в это помещение и захочет меня… Мне даже думать об этом было противно.

Осторожно прошла к креслу и забралась в него с ногами, прикрывая коротким халатиком коленки.

“Эх, папа, папа, что же ты такого натворил?” – думала о том, как он вообще мог оказаться замешан в чем-то незаконном.

Вспоминала, каким нервным он был последнее время, и понурым. И не хотела даже размышлять о том, что все, сказанное о нем, могло оказаться причиной такого поведения.

Не знаю, сколько я просидела в одиночестве. Но, когда щелкнул замок на двери, я вздрогнула, понимая, что уснула. И тут же уперлась взглядом в дверной проем. Сердце колотилось в груди с бешеной скоростью. На лбу выступила испарина. И, затаив дыхание, я смотрела, как распахнулась дверь и в комнату шагнул Он. Барон.

– А теперь мы с тобой будем разговаривать иначе, – закрыл он за собой дверь, и сердце ухнуло в пропасть от страха.

Глава 6

– Не вижу радости, – надвигался он на меня, а я сильнее вжалась в кресло, стараясь не показывать страха.

– Чему я должна радоваться? – смотрела на мужчину снизу вверх, когда он остановился всего в нескольких шагах.

– Тому, что я здесь с тобой, – прозвучал надменно его голос. – Ты стеснялась толпы. Теперь мы только вдвоем. Можешь раздеваться.

– Я буду рада, только если вы отпустите меня домой, – я не собиралась играть в эту чертову игру. – Я просто хочу домой, – слезы встали комом в горле, и я с трудом сопротивлялась желанию плакать. Никто не хотел меня даже слушать, не говоря уже о том, чтобы услышать.

– Это исключено, – отрезал он, рассматривая меня, будто диковинную зверушку. – Ты не вернешься домой. Его просто у тебя больше нет, – отвернулся. Внутри вспыхнула надежда, что он оставит меня в покое, но Барон сел в кресло напротив, продолжая меня изучать.

– Теперь твоя квартира принадлежит нам, – холодно сказал он.

– Но вещи внутри квартиры мои. Или тарелки и семейные альбомы тоже хотите двинуть на черном рынке, или куда вы планировали?