Любимая игрушка Создателя

Она сползла с кровати, пошлепала босиком на кухню. Долго пила холодный клюквенный сок. Посидела немного и принялась убирать следы вчерашнего загула. Андрей, по своему обыкновению, ушел по-английски. Не разбудив ее, не попрощавшись. Что за дурацкая привычка? Лара посмотрела на часы – почти двенадцать. Мог бы позвонить.

Она стояла под едва теплым душем, пока не замерзла. Включила горячую воду. Затем холодную. Надела халат Андрея. Высушила голову феном. Короткие белые волосы встали дыбом, и Лара подумала, что похожа на падшего ангела и еще немного на боттичеллиевскую Примаверу. Последнее – при изрядной доле воображения. Она походила по квартире. В прихожей наткнулась на черные с золотом бумажные сумки из вчерашнего бутика. Принесла их в спальню, опрокинула над кроватью. Стала выдергивать из кучи одежки, одну за другой. Шелковые белые очень широкие слаксы, короткий голубой кашемировый свитер, вечернее платье – серое, расшитое серебряным бисером, изумительный черный атласный халат в розовые хризантемы, коричневые велюровые брюки, шелковая кремовая блузка, узкая клетчатая юбка, серо-зеленая, и такой же жакет. Еще и еще. Она разложила все это великолепие на кровати, тумбочках и спинке кровати. Комната превратилась в костюмерную. Или в коллекцию бабочек. Лара стояла, прислонившись к двери, смотрела. Подумала, Лину бы сюда. Представила себе визг и радость сестры. Удивилась, что не испытывает ничего подобного. Потянула из кучи белые слаксы, надела. Шелк был гладким и холодным на ощупь. Голубой свитер – нежным и мягким. Она стояла босая перед зеркалом, рассматривая чужую женщину с головой-одуванчиком. Заставила себя примерить вечернее платье и костюм. Потом аккуратно сложила все в сумки и вынесла назад в прихожую.

Не зажигая света, села у окна, уперлась подбородком в сложенные руки. Город окутался синей дымкой. Лара не знала, как долго просидела так, глядя на город. В квартире было темно. Часы на кухне – пластмассовый сияющий Биг-Бен – показывали одиннадцать. Андрея все не было. И звонить ему было некуда. И друзей его она не знала. Ей оставалось только ждать. Она металась по пустой квартире, испытывая страх, уговаривая себя, что он на работе, что сломалась машина, что засиделся с друзьями, что забыл позвонить. Что вот-вот придет…

Он позвонил в час ночи. Лара лежала в постели, одетая, свернувшись в комок, подтянув колени к груди, полная тревоги. Во всех комнатах горел свет. Она схватила трубку и хрипло вскрикнула: «Андрей! Что случилось? Где ты?»

– Лара, мне нужно уехать на пару дней, – сказал он из немыслимого далека, как ей показалось.

– Но как же… что случилось? Что случилось? – повторяла она растерянно. – Где ты?

– Мне нужно уехать. Я позвоню.

– Но… Андрей!

– Я позвоню, – повторил он, и наступила тишина.

– Андрей! Андрей! – В ее крике были отчаяние и страх. Она уронила телефон на одеяло. Ему нужно уехать? Он не мог позвонить раньше и по-человечески сказать, что уезжает? Куда уезжает? Почему так внезапно? Где он? Почему не оставил номер телефона? Вопросы, вопросы. Вопросы без ответов. Сказка кончилась, принц исчез, а Золушка… Что теперь должна сделать Золушка?

Она поужинала, выпила бокал вина, сварила кофе. Если бы была сигарета, она бы закурила. Красивая, уверенная, знающая себе цену женщина. Пьет, курит, обладает чувством собственного достоинства. Которая не позволяет так поступать с собой. Умеет за себя постоять. Выскажет ему все! И красивые шмотки в придачу. Она прикончила бутылку, вяло удивившись, что вина в ней оказалось так мало. Ей пришло в голову, что неплохо бы надеть вечернее платье для поддержания духа, она поднялась с табуретки, но ее повело в сторону. «Кажется, я напилась, – сказала себе Лара и тут же забыла о платье. – В первый раз в жизни. То есть уже во второй. И меня нужно немедленно уложить в постель…»