Любимая игрушка Зверя

Как мне себя вести? Что делать? Не представляю. Лгать? Постоянно выдумывать разные оправдания? Отметины на лице можно объяснить нападением грабителей. Синяки на запястьях и лодыжках тоже. Однако, что сказать про засосы на шее? При детях в подобном виде показаться. Непотребство какое-то. Безумие. Бред.

И хуже всего – стыда до сих пор нет. Раскаяния. Во всяком случае в той мере, в которой я ожидала, в которой бы хотелось. Меня с неудержимой силой тянет к чужому человеку, в бездну влечет. Остановиться не выходит, даже страшно становится за рассудок.

Что я творю? Почему? Надо прекратить эти странные отношения, разорвать контакт, вычеркнуть из памяти и вернуться к привычному ритму.

В квартире никого нет. Телевизор выключен. Муж обычно новости в это время смотрит. Вышел в магазин? По делам отлучился?

Ох, он наверное меня ищет. С ума сходит. В больницу поехал? В милицию? Я же пропала почти на сутки, ночью не вернулась. Миша и на рынок мог отправиться, там начать все выяснять, справки наводить.

Внутри разливается холод. Боюсь вообразить, сколько всего он способен там узнать. И про Гурама, и про мое исчезновение. Дурно становится. Тошнота к горлу подкатывает.

Хотя… кто бы ему правду рассказал? Светка? Хозяин точки, на которой я работала? Возможно, они сами слабо представляют, что именно случилось. Вряд ли сумеют предоставить четкую информацию.

Миша издергался, ночь не спал, пока я предавалась разврату, изменяла ему с другим мужчиной. Я же не позвонила, не предупредила, что задержусь, вообще, ничего не объяснила ему, не попробовала связаться. Забыла и наплевала на супруга.

Я ведь люблю его. Люблю. Еще со школы. Столько лет, столько испытаний и трудностей, столько всего нас объединяло. И вот, единственная слабость все надежды перечеркнула. Моя слабость. Постыдная, крамольная.

Неужели похоть столь сильно разум затмевает? Откуда во мне столько распущенности? Будто иная женщина на волю вырвалась, долгие годы таилась под сердцем, дремала, не выдавала себя ничем и вдруг резко сорвалась.

Я прохожу в спальню, на автомате отмечаю, что кровать накрыта покрывалом, никак не тронута. Миша постель не застилает. Выходит, он и правда не сомкнул глаза, не прилег. Наверняка обзванивал больницы и морги. В милиции заявление бы не приняли, слишком мало времени я отсутствовала.

Мои щеки горят, а внутри стынет лед. Опускаюсь на край кровати, опускаю сумку на пол, склоняюсь пополам, роняю голову на колени.

Сказать правду или солгать? Признаться во всем. Это моя внутренняя потребность, без откровенности никаких нормальных отношений не построить. Но будем ли мы вместе после такой моей откровенности, после подобного признания? А Миша еще и в драку полезет, пойдет со Зверем разбираться. Тот одержимый и бешеный, церемониться не станет. Он старается себя контролировать, но животная натура проявляется.

Можно ничего не говорить. Умолчать. Можно всякой ерунды про ограбление сочинить. Но это, если я не собираюсь повторять свой грех. Если закончу преступную историю.

А я… закончу?

Да. Конечно. Обязательно. Иного пути попросту не существует. Я не могу своих детей предать, наставлять рога их отцу, улыбаться и делать вид, точно ничего не происходит. Нужно совершить выбор. Точнее – выбор уже совершен. Надо только ему следовать.

А Зверь позволит?

Когда он вдали, способна мыслить трезво и здраво рассуждать, вижу реальное положение вещей. Но стоит ему оказаться поблизости, самообладание к черту отправляется. Один его запах напрочь контроля лишает. Один взгляд. Поцелуй. Ласка. И все. Приличная женщина превращается в шлюху.

Нужно вернуть ему подарки. Все эти дорогие вещи. Одежду.

Память издевается надо мной, услужливо подбрасывает яркие картины туго, как он меня одевал, как скользил пальцами по коже, наряжая, словно куклу, нежно и осторожно, со щемящей лаской. Ничего не разрешил надеть самостоятельно. И трусики натягивал, и бюстгальтер застегивал. Все абсолютно оказалось под его контролем: чулки, юбка, кофта. Никакой самостоятельности не дал. Даже в туфли сам обувал, пальто лично застегивал.

Боюсь представить, сколько все это стоит. Астрономическая сумма. Наверняка. Вещи безумно дорогие, на ощупь чувствуется. Да и доставили их в брендовых пакетах, однако плохо в марках ориентируюсь, толком не разбираюсь.

И сумку новую мне выдал. И телефон последней модели. Димка такую фирму хотел, хотя бы старую версию, хотя бы подержанную. А тут новейшая. В коробке, только с витрины. В память единственный номер забит – «Ник». Позволено набирать в любое время суток.

Дурдом. Не для меня все это. Не для меня. Это Тина хотела себе найти богатого спонсора. Не я. Никогда я таких приключений не просила. Не ждала. Тогда почему не оборву? Почему не прекращу? Всегда руководствовалась разумом, а тут пошла на поводу у самых пагубных чувств. Пустилась во все тяжкие. В пропасть рванула, прямо с обрыва.

Я больна. Неизлечимо, безнадежно. Другого пояснения не найти.

Я сижу на супружеской постели, а между бедрами снова становится влажно при мысли о другом мужчине. Ну, как так? Сколько можно?