Любимая игрушка

Никогда бы не подумала, что в этом хрупком создании столько силы! А принцесса не просто бросилась обниматься - она опрокинула меня вместе со скамейкой и столом, чуть не задушив. Расцепил нас Целестин, за что получил мой полный благодарности взгляд. Поохав над моим заморенным видом, повосторгавшись на тему благополучного выздоровления, мы все втроем уселись за возвращенный на место стол.

– Лина, - спросила Француаза, - эти люди, твои похитители, - они из замка того безумца, который сделал тебя своей рабыней?

Я повела плечами, ожидая приступа боли, но ничего не произошло. Ну не было боли! Удивление, видимо, отразилось на моем лице, так как и кнерт, и принцесса смущенно потупились.

– Видишь ли, - пояснила принцесса, - ты конечно не умирала, но перенести тебя, не причинив новой боли, мы не могли. Поэтому Дей позаимствовал из твоих запасов ампулу живой воды. Ты ведь не против? У тебя еще осталась внушительная порция, я видела, когда он доставал шкатулку.

Я покраснела. Они мне жизнь спасли (и не только жизнь...), и еще думают, что я буду злиться.

– Конечно я не против! Вы шутите? Я себя люблю, и это чувство глубоко взаимно!

Целестин и принцесса так слаженно фыркнули, что у меня появилось подозрение о возникшем между ними романе. Нет, ну так нечестно. Мне тоже этот блондин нравится! Хотя это и не всепоглощающее чувство, которое заставляет людей сходить с ума и бросаться в окно или совершать другие глупые поступки. Это другое. Я чувствую себя с ним надежно и спокойно. А меня учили, что именно за таких надо выходить замуж.

Мой оценивающий взгляд Целестин выдержал, даже не поморщившись. Только аристократично приподнял подбородок.

– Лина, ты мне безумно нравишься. Но между нами ничего не будет. Так что не бросай на меня такие взгляды.

Француаза напряглась, а я чуть не рассмеялась.

– И почему же между нами ничего не будет? Я не привлекаю тебя как женщина?

Кнерт смутился. Еще бы - я так вызывающе изогнулась, что даже алкоголик за соседним столом протрезвел и начал прихорашиваться. Этому танцовщиц учат не только на уроках хореографии, но и во всех клубах. Чтобы даже самая завалящая вобла умела завлекать мужчин, доводя их до полного подчинения низменным инстинктам.

Целестин немного оттянул ворот рубашки и украдкой вытер испарину. Я же перестала выгибаться. Не люблю этого. Как-то ненатурально. И проституцией попахивает. В общем, не признаю такой способ завоевания мужчин. Все должно быть естественно!

Француаза бросила уничтожающий взгляд на будущего Императора. И совершенно зря. Такому изгибу можно каждую научить (ну, или почти каждую - бывают и безнадежные варианты), а вот сопротивляться "магнетизму" могут лишь считанные единицы нормальных мужчин и принадлежащие к сексуальным меньшинствам.

– Лина, не делай так больше. Я все-таки не железный. А ты потом будешь жалеть. И ответ на твой вопрос такой: да, ты привлекательна как женщина, но для меня ты важнее как друг. Есть еще одна причина, но я тебе ее назвать не могу. И вообще, шла бы ты к Дею. Он за тебя так переживал, что если проснется и не увидит рядом - все вокруг разнесет.

Этот постоянно придирающийся демон беспокоился за меня? Приятно. Вот только щеки предательски вспыхивают, когда я вспоминаю, что за сцену устроила в том злосчастном подвале. А все равно приятно, что он кинулся меня спасать, бросив свои дела. Я почувствовала себя нужной.

Буркнув что-то товарищам, я тяжело поднялась в комнату, которую изначально должна была делить с принцессой, но неожиданная болезнь внесла свои коррективы - и место Француазы занял демон.

Дей еще спал. Решив не будить измученного кнерта, я вновь улеглась на кровать, с удовольствием расслабляя каждую мышцу. Прекрасный повод поразмышлять.

Я попала в этот мир больше трех месяцев назад. Он встретил меня неласково. И в моей душе поселились ненависть, недоверие. Но самое главное - страх. Страх перед рабством, побоями, насилием, предательством. Встретив Дея, я психовала, потому что именно предательства боялась с его стороны. Но все же, я была вынуждена приблизить его к себе. И разве я хоть раз пожалела об этом? Да, я хотела сбежать, но только потому, что боялась к нему привязаться. А теперь уже поздно. Я не хочу расставаться ни с кем из них. Особенно - с Деем. Он колючий, вредный, но все равно такой... родной, что ли? Да, именно родной.

Перевернувшись на живот, я уткнулась носом в подушку. Рядом на кровати приземлилось что-то тяжелое. По мурчанию я распознала Инди. Пушистик немного покрутился и устроился в ногах, вызвав у меня усмешку. Ну и как я уйду от них? От Инди, Дея, Целестина и Француазы. Но это - с одной стороны. А с другой - мой родной мир, где мама, папа, однокурсники и привычная жизнь, где никто не пытается сделать из меня игрушку.

От сложных размышлений меня оторвал скрип кресла. Повернув голову, я встретилась взглядом с рассматривающим меня Деем.

– Очнулась, значит. Ну, теперь расскажешь про своих преследователей? Или и дальше будем играть в несознанку?

Зараза. Манипулятор. Ехидна. А ведь придется признаться.