Любимая мартышка дома Тан

Это была, наверное, самая пышная свадьба в империи, с сотнями музыкантов, конной охраной с развевающимися праздничными знамёнами. Великолепны были оба: и признанная к этому моменту первая красавица империи Ян, и её принц.

Она могла бы стать императрицей – и какой императрицей! Потому что именно принца Ли Мао его мать, наложница Светлого императора, попыталась вскоре сделать наследником престола. Для чего устроила по-детски простую интригу с тогдашним наследником и двумя его братьями: она подговорила их срочно прибыть во дворец с оружием, якобы на помощь отцу, которому грозила опасность,– а императору сообщила, что его сыновья подняли мятеж.

Но вскоре после их казни по очень странным причинам (я не мог не вспомнить о некромантии и прочем колдовстве) умерла и сама любимая наложница императора.

И пятидесятидвухлетний император после всего случившегося на глазах начал превращаться в развалину. Он перестал есть. Его больше не интересовали женщины. Пришлось перешивать халаты, висевшие на нём мешком.

Это продолжалось три года.

Спасение принёс евнух Гао Лиши, возможно, единственный человек, которого император мог считать своим другом. Он привёз императору во дворец Хуацин, к тёплым источникам, первую красавицу страны – жену его сына. Это произошло шестнадцать лет назад.

Точно известно, что владыка Поднебесной после этой встречи объявил всеобщую амнистию. Прочее же стало предметом песен, стихов и сплетен по всей империи.

И во всех фигурировал бассейн, бассейн с горячими струями из подземных расселин. Одни говорили, что император оказался у этого бассейна как бы случайно, как раз когда служанки помогали войти туда утомлённой юной принцессе. Другие – что они повели её к этому бассейну после танца на пиру, снимая с неё одежды на глазах у всех гостей. В общем, кто знает теперь, как это было. Единственное, что я мог бы сказать точно – что мне, недостойному торговцу из западной страны, несказанно повезло увидеть все это во второй раз в исполнении самой героини, а бассейном была моя бочка с водой. «Нет, видеть эту сцену я не могла никак». Конечно, как бы она могла наблюдать сама себя со стороны…

Рассказывали и другие истории, которые я теперь считал совсем не забавными. О том, например, как драгоценная наложница расправлялась с соперницами. А их было немало – из сорока тысяч дворцовых женщин можно было выбирать и выбирать.

Иногда, впрочем, у неё что-то не получалось. В ответ на очередную устроенную ею сцену ревности император однажды швырнул чашу с вином, вдребезги разбив коралловый куст, установленный в фарфоровой вазе. И Ян гуйфэй мелкими, но быстрыми шажками благоразумно исчезла с императорских глаз.

И что же? В этот же вечер на ужин ему подали, чтобы утешить, блюда, которые он особенно любил. И владыка мира разъярился снова, потому что ни в одном из них он не обнаружил никакого вкуса!

Повара были лишены должности, каждого из них наказали тридцатью ударами палки – «чтобы лопнула кожа и обнажилось мясо». Столько же досталось слугам, которые попытались убрать побитую властителем посуду.

Но всё устроилось, когда к восходу луны глава дворцовых евнухов Гао Лиши вернул во дворец гуйфэй, и император вскочил с кресла со словами: «Юйхуань! Юйхуань вернулась!»

Так что нетрудно представить себе, что ждало бы меня, реши Яшмовый браслетик поиграть, с моей помощью, чувствами своего повелителя.

А ведь такая перспектива была вполне возможной.

Не так уж давно, если верить молве, на госпожу Ян снизошло весеннее безумие. Она отправила служанку за князем Нин, младшим братом императора, известным великолепной игрой на флейте.

Эта пара начала свой концерт в садовом павильоне, и ехидные поэты вскоре сложили стих о том, что Ян «в тихом грушевом саду, скрытая от посторонних взоров, играла на яшмовой дудочке князя». (Надо ли уточнять, что называется в этой прекрасной стране «яшмовой дудочкой»?)

А затем произошла невероятная история. Понятно, что гуйфэй за её забавы изгнали из дворца. После чего она укрылась в доме своего двоюродного брата Яна, который составил совершенно чудовищный план по схеме «смерть и возрождение».

Брат гуйфэй пошёл к императору и предложил предать несчастную казни. Впрочем, предварительно он договорился кое о чём с евнухом Гао Лиши, и достойный Гао, которому по должности полагалось, в числе прочего, казнить провинившихся женщин из дворца, сыграл свою роль блестяще.

Слугу, отправленного к наложнице со смертным приговором, властитель возвращал с полдороги несколько раз. Но кончилось всё неожиданно: император скомандовал «выполнять». И больше никого уже не отзывал.

Этого гуйфэй не ждала. Тем большего восхищения достойны её дальнейшие действия.

Она отрезала свои волосы.

И произнесла: «Всё, что у меня было, все, чем я обладала, было милостиво предоставлено мне императором! Мои – лишь кожа и волосы! Мне нечем больше отблагодарить его величество за всю его доброту».

И когда очередной слуга, из тех, что грамотно управлялись невидимой рукой Гао Лиши, вложил императору в руки тяжёлый тёплый пучок чёрных шелковистых волос, началось неописуемое.