Любимая мартышка дома Тан

— Чуть не забыл! — сообщил он мне, опуская руки. — Пока вы трудились, выясняя ситуацию на наших северо-восточных границах, я ленился и отдыхал… — тут он униженно поклонился, — но мои сотрудники все-таки разрешили ту загадку, о которой мы с вами упоминали в заключение нашего первого разговора.

Я помнил об этой загадке. Сейчас господин Чжоу начнет снова рассказывать мне, кто я такой. Что ж, а мы послушаем.

— Вот чего я не понимаю, господин Маниах. Речь идет о новом боге, которого принесли вам завоеватели — «черные халаты» — полвека назад. Ведь вы так и не приняли новую веру? Но ее принял ваш брат?

Я вздохнул: ведомство господина Чжоу работало не так уж плохо. Но многого еще не понимало.

— Это не новый бог, господин Чжоу. Это все тот же самый бог. Бог Огня, которому поклонялась моя мать. И Бог Небесный, изначальный, тюркский бог. И бог императора Бизанта. Это — тот, кто выше всех. А вот пророки у всех народов разные.

— А как зовут вашего бога? — быстро задал вопрос Чжоу.

— У него много имен. Да и вам ведь он знаком. Это тот, кого вы называете просто Шанди — верховный бог. У нас — ну, Тенгри, конечно. Кашмирцы и их соседи зовут его Шакьямуни, то есть тюркский бог. А вообще-то у нас, тюрок и полутюрок, и согдийцев тоже, есть девяносто девять имен бога, и все их знают только жрецы. Вопрос в том, для чего именно вы хотите к нему обратиться. Если хотите поблагодарить его — то скажете ему: Газбоди, прозрение глаз моих. И еще: Годай, несущий счастье. И: Богдо — дающий покой и веру. И: Алла, от слова ал — рука, так к нему обращаются, когда хотят о чем-то попросить. Этим именам уже тысячи лет…

Мой собеседник прилежно размахивал кистью над клочками бумаги.

— Конечно, господин Чжоу, когда «черные халаты» начали столетие назад покорять одно царство за другим, то они обидели многих, объясняя, как нам следует молиться нашему же богу. А мы… — я задумался и даже забыл про Чжоу с его расспросами, — мы — мой дед, например, и отец — мы сделали много ошибок, каждый свои. Мы думали, что они, с их не такими уж большими армиями, не смогут нас победить. Увы… А ведь говорил мой прапрадед, что молодые народы очень опасны сами для себя и для других.

— Он, ваш уважаемый прапрадед, как считается, встречался с самим их пророком? По имени Мо-хэ-мо? — не удержался Чжоу.

— Ох, как же вы много, оказывается, про нашу семью знаете… Да, он виделся с Мухаммедом, когда тот был правителем Медины, а его «черные халаты» еще и подумать не могли, что им покорится полмира. И вы знаете, мой прапрадед вернулся после этой встречи под большим впечатлением. Он сказал тогда — как видите, его слова в нашем доме передаются от поколения к поколению, — что встретился с удивительным человеком. Потому что ладно еще, что люди шли за ним, пока он побеждал. Но вот он потерпел поражение, и все сторонники все равно остались с ним. Прапрадед тогда сказал, что нам всем надо учиться не только побеждать, но и проигрывать… А книга о боге, которую записали с его слов! — Тут я окончательно забыл о Чжоу. — Она ведь красива. Она попросту великолепна, и мой брат, о котором вы упомянули, знает ее уже чуть ли не наизусть. Да и вообще, эти смуглые люди — такие же прирожденные поэты, как и ваш народ хань. Все, все пишут стихи. Они чуть ли не затмили тюркскую поэзию, с ее музыкальными рифмами. Вот послушайте только: «Я славлю торговцев, потому что они — курьеры горизонтов и верные слуги бога на земле». Курьеры горизонтов — как вам это нравится, господин Чжоу?

Тот покивал с явным интересом.