Любимая мартышка дома Тан

Множество жадно устремленных на девицу глаз с нетерпением ждали, когда же из ее дрожащих рук выпадет чашка, а то и котелок с кипятком, возможно — прямо ей на колени.

Чуть поодаль сидели остроглазые купцы — оптовики, которые ждали приговора их продукции.

Гуйфэй Ян и две придворные дамы сели на почетные сиденья, и шелк платьев тремя цветастыми кругами раскинулся вокруг них.

Девица в красном вздохнула очень глубоко и произнесла заранее подготовленную речь. Потом сполоснула лежащие в чайнике листья кипятком и мгновенно вылила его на стоявший перед ней подносик. Потом залила кипяток снова.

— Этот чай собирают в горах у южной столицы, Наньду, — отчетливо произнесла девица.

Гуйфэй Ян — как всем известно, она родом именно из этих мест, — загадочно улыбнулась и чуть поклонилась собравшимся.

Чай поднесли участникам дегустации. Осторожно прикоснувшись к чашечке губами, я удивился. Это был необычный чай — мощный, с густым оттенком фруктов и дыма. Он был силен, как вино.

— Ах, ах, — прозвучали голоса подхалимов с чашечками.

Следующий чай, разнесенный собравшимся, был явно предназначен на этом соревновании на убой. Он был слаб, горьковат и больше всего напоминал лекарство.

А потом девица в красном показала собравшимся, что происходит, если залить в чайник кипяток еще раз. И оказалось, что первый чай просто напомнил нам о фруктах, а вот второй сохранил силу и приобрел приятную терпкость.

Но был еще и третий, и вот он удивил меня без меры. Длинные, похожие на хвою серые листики превратились в стебли травы, пахнувшей весенним лугом. Вкус этого чая был чрезвычайно нежен, тонок, ароматы — воздушны, как облака. А больше всего меня удивило, что при второй заливке во рту возник привкус свежей абрикосовой кожицы.

— Первый, первый! — забормотали собравшиеся, украдкой бросая взгляды на Ян.

И вдруг наши взгляды встретились, и я увидел в ее глазах лукавство.

— Кто не согласен? — спросила она, не сводя с меня глаз.

— Я лишь недостойный западный варвар, — смиренно отвечал я. — Но тонкость третьего чая меня поразила. Он так непохож на два остальных… И его так легко не заметить, если пить в суете.

Ян улыбнулась.

— Первый чай — для веселого разговора после хорошей еды летним днем, — сказала она после грамотно выдержанной паузы не очень громко, но отчетливо. — Второй — для осеннего одиночества. Мне нравится эта странная горечь. А вот третий… третий — для особого настроения. Когда ждешь, что скоро придет весна, — можно так сказать? Кстати, — а откуда он?

— Третий чай — из одной маленькой долины на южном берегу Южного озера, которое находится в нижнем течении Великой реки, — отчетливо сказал Сангак, повинуясь ее кивку. — Это Лунцзин — драконовый колодец.

— Каждая долина дает свой чай, Поднебесная огромна, разнообразию вкусов нет конца, и если человек умеет наслаждаться ими всеми, находя для каждого время и место, то это достойный человек, — внятно и отчетливо произнесла Ян очевидно заготовленную речь.

И на лицах собравшихся отразилось бесконечное счастье.

А потом чайную посуду начали собирать, зазвучала музыка, и каким-то невероятным движением на мгновенно раскатанный ковер влетела Меванча, изогнувшаяся, с вздернутыми вверх руками.

Я достаточно хорошо умел читать лицо драгоценной наложницы Ян: тем, что произошло после этого под бешеный стук гонгов и барабанов, она была потрясена; она очень хорошо поняла, что никогда не сможет повторить этот вихрь движений.

И когда Меванча с растянутыми врозь ногами упала к ее стопам, Ян мгновенным и мягким движением, которое Меванча оценила по достоинству, приблизила свои темные глаза к сияющим глазам самаркандской звезды.

— Вы должны показать мне два-три движения — может быть, я когда-нибудь смогу их повторить, — прозвучал в тишине ее шепчущий голос. Последовала маленькая, но мастерски выдержанная пауза, после которой голос первой дамы империи услышали уже буквально все: — И еще: вы будете танцевать при дворе.

Глаза Меванчи на фоне побледневшего лица превратились в две блещущие непереносимым светом звезды. Она не отрывала взгляда от лица Ян.

Публика растрогалась и подняла нестройный гул. На ее глазах произошел невиданный скачок в карьере танцовщицы — от великой славы к такой славе, сравниться с которой ничего уже не могло.

А Ян уже поднималась и манила благосклонным кивком меня — любимого лекаря гуйфэй, без которого она не могла долго обходиться.

— Я увидела необычную вещь, — сказала она мне тихо (я в почтительной позе шел рядом, а толпа, уловив, что Ян почти шепчет, сделала вид, что отодвигается). — Немножко, знаешь ли, понаблюдала за людьми вокруг. Ты, оказывается, не просто большой, а очень-очень большой человек. Каким это странным тюркским словом тут тебя называют согдийцы? Сер-р-р-р, сэр-р-р-р. Это означает, что ты им хозяин?

— Смысл — если буквально, — то, да, «хозяин», это всего лишь первый слог от слова «сердар», начальник. Но вообще-то «сер» — просто вежливое обращение, больше ничего. Они же не мои рабы,- покачал я головой.