Любимая моя

— Я знал, чем у нас все кончится, как только тебя увидел, — прошептал Лоренс и крепче обнял девушку. — Ты дрожишь. — Он бережно приподнял ее и уложил в кровать, укрыв одеялом.

— Наверное, остаточный шок.

Если Бэб и испытала шок, то виной тому была пьянящая близость мужчины. Его глаза таинственно поблескивали, маня к себе. А может, это игра света?

— Где этот чертов эскулап? — Лоренс вскочил и подошел к окну, выглядывая на улицу. — Если он не появится здесь через пять минут, я сам отвезу тебя в госпиталь.

Барбара рассеянно наблюдала за ним. Неужели это тот самый Лоренс? Не находит себе места всего лишь из-за ссадины у нее на голове. Таким Райленд нравился. Ради этого стоило упасть в обморок.

— Ну как ты? — участливо спросил он, пододвигая к кровати стул и усаживаясь рядом с больной.

— А ты? Всего несколько дней назад чуть не уволил меня за то, чего я не совершала, потом обвинил в том, что я хочу отобрать чужого мужа и лишить семью отца, а сейчас… Неужели ты мог всерьез подумать, что у нас с Майком роман?

— Не мог.

— Тогда почему ты подозреваешь меня черт знает в чем?

Мужчина пожал плечами.

— Не знаю.

Не может быть. Райленд не способен совершить поступка, не взвесив предварительно все «за» и «против». Он слишком спокоен и уравновешен по своей природе, чтобы действовать импульсивно. Бэб видела, как меняется его лицо, прячась за непроницаемой завесой. И все же ей хотелось растормошить этого человека.

— Тогда почему ты пригласил меня с Симоной? Или это тоже секрет?

— По отношению к тебе это было несправедливо, — признался Лоренс.

— Интересно, а подозревать меня в интрижке с Майком справедливо?

Райленд вздохнул — мол, что делать, придется во всем признаться.

— Я догадался, что Симона бронирует места для персонала и делает это уже не в первый раз.

— Тогда почему ты не мог сказать ей об этом прямо, зачем нужно было приглашать меня?

— Потому что я хотел предупредить ее, что все знаю, но увольнять не собирался, — ответил он неохотно. — Тебе, как новой неопытной сотруднице, я мог просто сделать выговор, но человек со стажем заслуживал бы совсем другого наказания за такие вещи. Симона и Олдвин Смит двадцать пять лет были любовниками, — добавил он, помолчав.

— Олдвин Смит… отец Доры?

— Да, он посвятил меня в свою тайну несколько лет назад, взяв с меня обещание опекать Симону, если с ним что-нибудь случится. — Лоренс криво усмехнулся и добавил: — Разумеется, незаметно для нее и других. Уволить, как ты понимаешь, я ее не могу.

— Двадцать пять лет, — поразилась Барбара. — Так вот почему Симона никогда не была замужем, не имеет детей. Как могла она так жить?

Господи, что за мука любить человека, который никогда не будет твоим!

— Как мог он так жестоко поступать с Симоной? Со своей женой? Она должна была знать или, по крайней мере, догадываться.

— Нет, — покачал головой Лоренс. — Она не знала, так же как не знает и Дора, за это я ручаюсь.

Барбара поежилась под одеялом. Почему Олдвин выбрал конфидентом именно Лоренса? Мужчины, наверное, были очень близки. Острая боль пронзила ее, боль, по сравнению с которой гул в висках показался ничем. Почему Смит так поступил? Из-за отношений Лоренса и Доры? Очевидно, Олдвин видел в нем зятя, члена семьи.

— Не надо строго судить того, кого не знаешь, — с укором заметил Лоренс.

— Но ты на его стороне, — возмутилась Бэб, радуясь тому, что может наконец превратить свою постоянную злость на Райленда в праведный гнев.

— Наверное, я не могу судить беспристрастно, — согласился он. — Олдвин был моим опекуном, пока меня не усыновил Генри.

Бэб буквально лишилась дара речи, пока ошеломившая ее новость не стала укладываться в голове.

— Ты говорил, что вы с Дорой жили вместе.

— Ну да, — хмыкнул Лоренс. — Целых четыре года. Пока мне не исполнилось десять.

— Ты нарочно водил меня за нос! Издевался надо мной!

— Разве? — невинно спросил он.

— Ты прекрасно понимал, что делаешь!

— Я хотел увидеть твою реакцию, — пожал плечами Лоренс.

— Реакцию? — ледяным тоном переспросила Бэб. Кто она для него? Пудель из цирка?

— Барбара, ради Бога, не сгущай краски!

Лоренс внезапно встал и нервно заходил по комнате.

— Сиделка из тебя неважная, — бросила Бэб.

Он резко обернулся.

— Мне хотелось проверить, будешь ли ты ревновать.

Бэб смотрела ему в лицо. Взгляд у Лоренса был, как у нашкодившего сорванца. Она никогда бы не поверила, что Райленд может чувствовать себя виноватым, если бы собственными глазами не видела, что он нервничает.

— Для чего? — еле слышно спросила она. — Почему ты хотел, чтобы я ревновала?

Бэб видела, как по лицу его пробежала судорога.

— А ты как думаешь? Потому что я… О дьявол! — Послышался звонок в дверь, и Лоренс кинулся открывать.

Глядя в потолок, Бэб старалась не делать окончательных выводов из последней реплики своего мучителя. В дверь спальни тихо постучали.

— Войдите, — сказала больная и состроила улыбку вошедшему мужчине средних лет в белом халате и с врачебной сумкой в руках.