Любимая наша

Вижу, что мои слова ему не нравятся. Са-оир шумно выдыхает, сжимая челюсти. На щеках рельефно вздымаются желваки. Но в наш напряжённый разговор неожиданно вмешивается сигнал его торобраслета.

− Бездна. А-атон летит сюда, − глянув на запястье, оскаливается мой тёмный сэ-аран. Садится резко в кровати. – Оставайся в покоях. Думаю, вам пока не стоит видеться.

Оглушённая я тоже сажусь и невидящим взглядом наблюдаю, как муж спешно одевается.

А-атон скоро будет здесь.

Сердце отзывается болезненной смесью горечи и тоски.

Как он? Злится? Или уже выбросил меня из головы, уняв эмоции и вернув себе холодный рассудок? Не знаю, что для меня больнее. Но может, пусть лучше выбросит… чтобы не было больно ему.

Прежде чем уйти, Са-оир подходит ко мне и, обхватив ладонью затылок, властно целует, вырывая из оцепенения.

− Помни, что я тебе обещал, − смотрит требовательно в глаза.

− Я помню, мой Повелитель, − прижимаюсь щекой к его руке.

Удовлетворённо кивнув, он отпускает меня и уходит.

Я же остаюсь одна, совершенно не представляя, что делать.

Сжав простыню, опускаю голову. Нет, сидеть и ждать неведомо чего, накручивая себя до полуобморочного состояния, точно не выход. Нужно заняться делом. Привести себя в порядок для начала.

Когда через полчаса с лишним я выхожу из купальни в компании служанки, от моих мужей всё ещё нет никаких новостей.

Винги, одна из прислуживающих мне лайс, быстро подбирает мне лёгкое платье, бельё и обувь. И, когда я одеваюсь, расчёсывает волосы скрепляя, их драгоценным гребнем на затылке. Жестами интересуется, подавать ли завтрак, но я отказываюсь. Какой завтрак, когда от волнения не находишь себе места? Кусок в горло не полезет.

О чём они говорят? Почему так долго? Почему мне не нужно видеться с А-атоном?

Ловлю себя на идиотской мысли, что сейчас я даже с невидимкой не прочь пообщаться, лишь бы скоротать время. Но после нашего разговора во дворце он больше не появлялся.

«Неужели ты соскучилась, маленькая провидица? – внезапно раздаётся в моей голове тот самый голос, заставив вздрогнуть от неожиданности. – Благодарю, что позвала».

И меня накрывает подавляющее ощущение… присутствия. Не материального. Другого… Не могу пока понять.

− Я не звала! − возмущаюсь, застывая на месте. И замечаю удивлённый взгляд служанки. Улыбаюсь вымученно: – Винги, можешь идти.

Та, поклонившись, бесшумно убегает. Ну вот, теперь расскажет Чотжару, что у меня крыша едет.

«Ты пожелала со мной разговаривать, и тем самым дала мне возможность говорить с тобой ментально. Я приятно удивлён, Лина. Ты принимаешь моё предложение?»

− Что? Нет! Я не принимаю твоё предложение, − мотаю головой. − И если ты всё это время не мог со мной говорить без моего разрешения, то как ты это делал в императорском дворце?

«Ну ты ведь сейчас не в императорском дворце», − звучит в моих мыслях смешок невидимки.

− То есть там мог, а здесь нет? Постой, а почему я по-другому тебя сейчас слышу? И ощущаю... Там ты говорил со мной так, будто рядом стоял, а сейчас… мысленно? – от осознания у меня даже дыхание перехватывает. – Ты был там со мной в императорских апартаментах, я права? Был, но я тебя не видела.

«Поражён твоей сообразительностью, маленькая провидица, − звучит в голове вкрадчивый смех. И мне кажется, что я слышу искреннее удивление. – Отрицать не буду. Твой тёмный супруг спрятал тебя достаточно надёжно, и я могу дотянуться до тебя только ментально».

Неприятно осознавать, что во дворце он мог это сделать не только так, но и материально, получается. Если об этом узнает Са-оир, чувствую, полетят чьи-то головы.

То, что он может ментально дотянуться до меня сейчас, тоже не самая хорошая новость. Но что-то мешает мне немедленно закрыть свой разум от этого вторжения. Необходимость получить хоть какую-то информацию. Я не могу больше быть в неведении.

«Так о чём ты желала говорить со мной, если не о моём предложении?» – интересуется мой невидимый собеседник.

− Ни о чём, на самом деле, − признаюсь с лёгким чувством неловкости. – Я просто… случайно подумала, что не прочь с тобой пообщаться.

«Потому что… Что? Ранимой, эмоциональной земляночке сложно справляться с тремя высшими ашарами в роли супругов? – с наигранным участием спрашивает невидимка. – Хотя нет, постой. С двумя на данный момент. Третьего они ведь усердно пытаются убрать насовсем».

− Что? – взвиваюсь я. – Как убрать? Са-оир сказал мне, что жизни Сэтору ничего не угрожает.

«Жизни, может, и не угрожает», − голос звучит так, будто мой собеседник прямо сейчас небрежно пожимает плечами.

− А чему угрожает? – если бы он сейчас присутствовал тут во плоти, я бы точно не сдержалась, поймала его за грудки и трясла, как грушу, так нужно мне услышать ответ. – Что с Сэтору?

«А разве императоры не говорят своей императрице то, что та имеет полное право знать? – вместо ответа слышу новый издевательский вопрос. – Надо же, как нехорошо с их стороны. И почему она позволяет так с собой обращаться, если может стать свободной?»

Зарычав от бессилия, я принимаюсь метаться по комнате. Чувствуя себя зверем в клетке.

В чём-то он прав.