В расклешенных брюках, узком в талии пиджаке, она широко расставляла ноги, бросала вперед то левое, то правое плечо. На лбу у Венди выступил пот, под кофточкой колыхались груди. Она улыбалась, манящим движением рук, призывала разделить с ней танец.
She works hard for the money
So hard for it, honey
She works hard for the money
So you better treat her right.
С заключительными словами Клинт снял крышку, в мгновение урна наполнилась водой. За дальним мысом сверкнула молния, грянул гром. Раскат подтолкнул руку, замешкавшись, он выплеснул мутную жидкость себе на бедро. «Чудовищная жизнь…», – не отрываясь, Клинт смотрел на подтек, отмытую проливнем кожу, исчерканный рябью океан. Ему бы лечь на волну, уплыть вслед за пеплом. «Чудовищная жизнь…», – у Клинта не осталось сил.
Смеркалось, поддерживая старика под локоть, женщина проводила его до берега, помогла подняться в душевую. Плата за использование горячей воды не входила в ежегодный взнос, порывшись в кошельке, женщина нашла единственную двадцатицентовую монету. Старик отворотился от щедроты, одной рукой он прижимал к груди пустую урну, другую не отнимал от мертвой клавиши магнитофона.
В душевой задорно шумела вода, из дверной щели сочился пар. Едва подвигая руками, Клинт стянул ремень, освободился от урны. Спазм сдавил шею, на пальцах ног посинели ногти.
Клацнула защелка, дверь кабины отворилась, на Клинта вывалились клубы пара. Под брызжущим горячей водой душем спиной к нему, стояла женщина. Наклон головы, неподвижность округлых плеч, опущенные вдоль тела руки – приглашение переступить порог. Клинт вошел в кабину, встал рядом с женщиной.
Счетчик отсчитывал оплаченное время. Луч армейского фонаря, пошарив по углам купальни, уперся в волнорез, перескочил его и устремился в океанскую даль.