Любимая ведьма

Больше всех расстроился Кирилл, хотя и пытался не подавать виду. Ленка, его Ленка, с которой он дружил едва ли не с детства и от которой наконец-то получил согласие стать его женой, — его не помнила! Это был какой-то кошмар. Добрых два часа просидел он у ее постели, раскладывая перед ней фотографии, объясняя, где и когда они все это снимали, — а она лишь улыбалась и изредка кивала, и видно было, что мысли ее находились сейчас где-то очень далеко. В конце концов, чувствуя, что выходит из себя, Кирилл ушел. Пообещав, впрочем, зайти завтра вечером.

Появились и другие странности. Выяснилось, что Елена не любит конфет и вообще сладкого, хотя раньше была неисправимой сластеной. Ближе к вечеру стало ясно, что ей мешают длинные волосы, ее краса и гордость, и стоило больших трудов уговорить ее не принимать радикальных решений. Лена согласилась, но было ясно, что согласие это сугубо временное, до первой парикмахерской.

Казалось, Елену подменили. Она не стала хуже — просто стала другой. И не считала нужным это скрывать.

— Знаешь, мама, — сказала она расстроенной матери, — я просто очень многое поняла. Извини, но моя жизнь была чудовищно глупа, не хочу ни о чем вспоминать. Теперь все будет совсем по-другому.

— А Кирилл? — сорвался с губ матери терзавший ее весь вечер вопрос.

— Кирилл — хороший парень, — улыбнулась Лена, — но лучше не торопиться. Давай подождем еще немного, хорошо?

— Да, но он расстроится…

— Я постараюсь ему все объяснить. Ты не волнуйся, все будет хорошо…

Днем позже стало ясно, что Лена и в самом деле решила жить по-новому. Утром она не пошла на работу — не потому, что плохо себя чувствовала, это было бы понятно, а просто не захотела идти. Узнав, где она работает — воспоминания об этом тоже начисто стерлись из ее памяти, — девушка только рассмеялась:

— Мама, это же глупо. Сидеть всю жизнь в плановом отделе и перебирать бумажки. Прости, но я найду себе что-нибудь более интересное.

— А именно? — В голосе матери появились стальные нотки. Стало ясно, что она готова поставить зарвавшуюся дочь на место.

— Я над этим еще не думала. — Лена снова рассмеялась, и даже ее мелодичный смех был совсем чужим. — Только не думаю, что найду что-нибудь подходящее в этом городе, он для меня слишком мал. Сейчас я схожу в парикмахерскую, а потом подумаю, где бы мне хотелось жить. И не надо меня уговаривать, — остановила она готовую разразиться бурей упреков мать. — С этой минуты я сама буду решать, что и как мне делать. И не обижайся на меня, мама. — Лена подошла к матери и с улыбкой поцеловала ее. — Просто ты должна понять: я стала совсем взрослой.

В автобус она села за несколько минут до отправления. Глядя на маячившего за окном растерянного Кирилла, Татьяна ощутила невольную грусть. Увы, она ничем не могла помочь этому симпатичному молодому человеку. Елены, той, которую они знали, уже просто не было. Рассказать им правду она не могла, изменить свои планы — в соответствии с их представлениями — не могла и не хотела. Елена погибла, и этим все сказано. И вряд ли Татьяне можно поставить в вину то, что она подобрала пустое тело. Кирилл и мать считают Елену живой — так пусть же радуются хотя бы этому…

Загудел двигатель, автобус задрожал, затем медленно тронулся с места. Татьяна с улыбкой помахала Кириллу — увы, это все, что она могла для него сделать.

Когда автобус выехал с автовокзала, Татьяна облегченно вздохнула — как бы то ни было, но у нее теперь новое тело, новые документы, она благополучно перепрыгнула в другой регион. Шорг остался позади и наверняка потерял ее след — при мысли о том, как он сейчас беснуется, Татьяна невольно улыбнулась. Может ли он ее найти? Конечно. Но на это ему опять потребуется время.

Оставалось решить два важных вопроса. Во-первых, обосноваться в новом для нее городе. В Ростов автобус придет примерно через час, это будет около шести вечера. Ей вполне хватит времени на то, чтобы найти гостиницу, — это для начала, а там будет видно. Ну а во-вторых… Во-вторых, надо объясниться с Сергеем и помочь ему вновь обрести плоть. Вряд ли он простит ее за то, что она с ним сделала, рассчитывать на это глупо. Все, что ей остается, — помочь ему вернуться в этот мир. А затем уйти из его жизни, словно ее никогда и не было…

Автобус выехал на центральную улицу, Татьяна с интересом смотрела в окно. Неплохой город — тихий, уютный, на берегу моря. Может быть, когда-нибудь она навсегда поселится в таком месте…

Вскоре город остался позади, автобус резво катил по ухоженному шоссе. Татьяна рассматривала проносившийся за окном пейзаж и все больше убеждалась, что здесь все совсем другое. Другие дома, другие деревья. Другая жизнь. Да, здесь по-своему красиво. Много садов и полей, еще не выгоревшая от жары трава приятно радует глаз. Здесь хорошо, тепло. Только там, дома, все равно лучше. И лес там настоящий — не то что эти лесополосы, засаженные ощетинившимися колючками акациями. Только теперь, оказавшись вдали от родного леса, Татьяна поняла, как сильно она по нему тоскует.