Любимая женщина Кэссиди; Медвежатник; Ночной патруль

– Я не распоряжаюсь, – возразил Харбин. – Все, что я могу сделать, – это рассказать вам, как складываются дела. Мы попали в беду. – Он дал им время осознать сказанное, дожидаясь, пока до них дойдет, а затем сообщил: – Нам нужно с этим разобраться.

Они принялись двигаться, не выбирая направления. Они уставились друг на друга, а потом на Харбина. Одно мгновение он был с ними и чувствовал то, что чувствуют они. Ему хотелось выложить им все, все, как оно происходило. Но он понимал, что правды они не поймут. Они не приняли ее в прошлый раз, и они не примут ее сейчас. Ему придется отбросить основную часть происшедшего, чтобы выдать им не больше того, что они смогут переварить.

Он сказал:

– За мною следят. Мне понадобилось четыре дня, чтобы это выяснить. И еще один день, чтобы оторваться от слежки. Но я понял, что этого недостаточно. Надо убираться отсюда.

Бэйлок издал еще один глубокий вздох:

– Будь осторожен, Нэт. У нас сегодня намного больше мозгов, чем в тот день, когда ты ушел. Мы занимались самообразованием и кое–чему научились. – Он усмехнулся в сторону Доомера: – Разве не так?

– Точно, – сказал Доомер. – Мы серьезно отнеслись к тому, что ты сказал, Нэт. Мы постарались, чтобы наши мозги работали лучше. Теперь мы стали умнее, и уже не такие нервные, как раньше.

– Старайтесь следовать этому пути. – Харбин умолял себя не злиться, сохранять хладнокровие. – У того особняка мы столкнулись с полицией. Когда они уезжали, я убедился, что их нет. Но один из них вернулся. Он проследил нас до Берлоги. И теперь, переодевшись в гражданское, он следит за мной.

Бэйлок ухмыльнулся и покачал головой:

– Ни фига. Если копы хотят тебя сцапать, они не следят за тобой. Они приходят и хватают тебя.

– Проблема в том, – отозвался Харбин, – что ему нужен не я. – Харбин позволил утихнуть страстям, дал установиться тишине. – Если вы не можете додуматься сами, я вам объясню. Этот человек следит за мной, но ему нужен не я. Ему нужны изумруды.

Бэйлок повернулся, остановился, повернулся снова и возвратился на место, где только что стоял. Доомер поднял руку и вытер свой длинный, тяжелый рот. Затем Бэйлок и Доомер уставились друг на друга, и это было все, на что они сейчас оказались способны.

Бэйлок произнес, тяжело дыша:

– Кто он? Кто этот подонок?

– Я не знаю. Все, что я знаю, – этот человек хочет изумруды. Он носит полицейскую форму, и единственный способ от него отделаться – это свалить отсюда подальше.

– Но может быть, – произнес Доомер, – он хочет только часть?

Харбин пожал плечами:

– Все они хотят лишь маленькую часть. Для начала. Потом они возвращаются и говорят, что им нужна еще одна маленькая часть. А потом возвращаются снова. – Он зажег сигарету, сделал несколько коротких затяжек и выдохнул дым одним большим облаком. – Что нам надо делать, так это быстро уносить отсюда ноги.

– Куда? – спросил Доомер.

Харбин посмотрел на него, словно тот задал ужасно глупый вопрос:

– Ты знаешь куда. В Атлантик–Сити.

– Ради Бога! – взвыл Доомер.

– Если она вышла из дела, она вышла из дела, – сказал Бэйлок.

– Нет, – ответил Харбин. – Мы поедем туда и заберем ее.

– Ответь мне на один вопрос, – взволнованно засопел Бэйлок. – На кой черт она нам нужна?

– Не она нам нужна, – признал Харбин. – Она нуждается в нас.

– Но почему? – Бэйлок все–таки хотел знать.

– Мы – организация. – Харбин знал, что не должен был говорить этого, и все, что ему теперь оставалось, – ждать, когда Бэйлок взорвется.

– Да? – зашумел Бэйлок. – Иисус Христос, отпусти нам в кредит хотя бы полфунта мозгов! Ты уходишь от дел и говоришь, что это конец, а теперь почти через неделю являешься снова, и мы опять организация, вот так. Мне не нравится, когда со мной так обращаются, и я не хочу видеть, что кто–то так поступает. Или черное, или» белое. Одно или другое.

– Я не стану спорить, – сказал Харбин. – Если ты хочешь разойтись, мы можем разойтись здесь и сейчас. С другой стороны, мы можем сохранить организацию. И если мы сохраняем ее, я остаюсь. Все мы остаемся. Остается и Глэдден.

Доомер поднял руку над бедром:

– Я – «за».

– Ты всегда «за». – Бэйлок осмотрел Доомера сверху вниз. Потом повернул лицо к Харбину. Он начал было говорить что–то, но потом закрыл рот, подошел к окну и стал смотреть на дождь.

Дождь шел очень сильно, омывая верхушки крыш солидными потоками серебряной воды. Бэйлок стоял, глядя на дождь и слушая его стук. Он сказал:

– Это, без сомнения, прекрасная ночь для того, чтобы ехать в Атлантик–Сити.

Харбин не ответил. Он начал было подниматься по лестнице, потом остановился и посмотрел на Доомера:

– Я намерен ехать. Надеюсь, вы приготовили документы.

Доомер вытащил бумажник, вынул оттуда водительское удостоверение, регистрационную карточку и карточку социального страхования и протянул их Харбину. Так же поступил Бэйлок. Харбин исследовал документы, убедился, что новые имена не слишком заезженные и не слишком похожи, а потом вернул карточки Бэйлоку и Доомеру.