Любимая женщина трубочиста

– Марина.

– Очень приятно, ну вот мы и познакомились. Тяга у вас в полном порядке. Так что я пойду.

– Идите, – грустно проговорила она, вспомнив обо всех своих неприятностях.

Он дошел до двери и, неожиданно обернувшись, спросил:

– А вы знаете, что сегодня праздник?

– Какой? – машинально спросила она.

– День трубочиста!

– А разве бывает такой праздник? Вы шутите?

– Ничего я не шучу! Правда, праздник не у нас. Но, например, в Рочестере 1 мая проходит Фестиваль трубочистов, а в Дании мои коллеги до сих пор отмечают профессиональный праздник 11 февраля.

– Здорово, – сказала Марина. – Хотите чаю?

– Хочу. Но не сейчас. Сейчас я должен продолжить свою работу, а вечером, если позволите, загляну.

– Заглядывайте, – разрешила она.

Марина почему-то не придала его обещанию никакого значения и была крайне удивлена, когда он позвонил в ее дверь в семь часов вечера.

– Вы? – спросила она удивленно.

– Я что не вовремя? – Его сияющий взгляд сразу потух, словно внутри него кто-то нажал на выключатель. В руках он держал розы и торт.

– Нет, что вы, – спохватившись, ответила она, – проходите. – Просто я подумала, что вы пошутили, поэтому и не ждала.

– Разве такими вещами шутят? – спросил он серьезно.

– По-разному бывает, – отозвалась она, – зависит от человека.

Саша всем своим видом демонстрировал ей, что он человек серьезный и обязательный.

– Я вижу, – улыбнулась она.

– Так я же ничего не сказал, – смутился он.

– А это у вас на лице написано.

– Вы умеете читать по лицам?

– Иногда! В особо значимых случаях!

– Я тоже думаю, что наша встреча случай экстраординарный! – подхватил он весело. И они оба облегченно рассмеялись.

А потом они стали встречаться. Стоял февраль. Самый настоящий! Мели метели. А они пьяные от любви и счастья бродили по заснеженным улицам, а потом возвращались домой и пили чай с клубничным или персиковым вареньем. Его приносил Саша, он говорил, что банками с вареньем у них заставлена снизу доверху вся кладовая. У бабушки имелась скромная дачка, шесть соток. А варить варенье она была большой мастерицей. Марина тоже вносила свою лепту в их скромные поздние ужины. Она заранее пекла пирожки с картошкой или с ливером и накрывала их салфеткой или просто оставляла в духовке. Потом Саша стал баловать ее макаронами по-флотски, а она его домашними котлетами с рассыпчатым картофелем и уральскими пельменями.

Не прошло и месяца, как Саша, уткнувшись ей в самое ухо, прошептал:

– Мариша, давай поженимся!

– Давай, – сразу же согласилась она.

Свадьба была скромной. Организовали ее Сашины родители, которые приняли ее на удивление тепло. А ведь как она боялась знакомства с ними. У нее не то, что поджилки тряслись, ноги в коленках подгибались. На свадьбе присутствовали только Сашины родственники в весьма ограниченном количестве и Маринины коллеги.

Подарки тоже были скромными. Самым дорогим из них был шикарный столовый сервиз на двенадцать персон, который от лица всего коллектива торжественно вручила молодым заведующая аптекой Анита Брониславовна Ромашевская.

А потом начались будни, с редкими праздниками, как и у всех обычных людей. В свадебное путешествие молодые не ездили. Решили, что возьмут в июле отпуск и проведут его на бабушкиной даче. Так они и сделали. Но Марина к этому времени уже была беременна, и бабушка сказала внуку:

– Сашка, нечего тут лодыря гонять. За Мариной я сама поухаживаю. А ты лучше займись ремонтом.

– Ты, ба, голова! – одобрительно воскликнул внук и половину отпуска посвятил ремонту их скромной квартирки. К счастью, Саша практически почти все умел делать сам. К тому же ему помогли отец и брат.

Бабушка, выполняя данное внуку слово, всячески пыталась опекать Марину. А Марина, в свою очередь, отшучивалась и отбояривалась, как могла.

– Бабушка Настя, что вы со мной, как с кисейной барышней нянчитесь, того гляди, пылинки начнете с меня сдувать. А я здоровая молодая женщина! На мне пахать можно, – отшучивалась Марина.

– Так уж и пахать, – притворно ворчала бабушка, – ты лучше моему внуку сына крепкого роди, мне правнука, а потом уж мы с тобой разберемся.

Марина хохотала от души и спрашивала:

– Мне хотя бы косточки из вишен вынимать можно?

– Косточки можно, – согласилась бабушка и поставила перед Мариной блюдо с мытой вишней.

– Я страсть как люблю «живую» вишню, – говорила Марина.

– Ну, так и накрутим ее побольше, – соглашалась старушка, – тебе и мальчику витамины нужны.

– Баба Настя, – вдруг спросила Марина испуганно, – а если девочка родится, вы перестанете меня любить?

– Дурочка, – ласково улыбнулась старушка, – я говорю о мальчике, потому что вижу, что ты парня носишь.

– Да откуда же вы можете это знать, я же УЗИ не делала.

– Я без твоего УЗИ тебя насквозь вижу.

– Ну, смотрите, баба Настя, – шутливо погрозила ей пальцем, испачканном в вишневом соке Марина.

– Ты сама гляди в оба глаза! – подмигнула ей старушка. – И вдруг проговорила: – Ты только Сашку моего не обижай! Он парень ласковый, добрый и руки у него золотые.

– Да как вы могли такое подумать! – воскликнула Марина.