Любимчик

На них были изображены животные, но только вывернутые наизнанку. Головы буйволов, вокруг которых летали мухи, мёртвые различные тараканы, из желудочков которых вылезли маленькие черви. Также была изображена танцующая балерина, полностью покрытая порезами, с которых стекала кровь.

– Ты так красиво рисуешь. Почему ты мне их никогда не показывал?

Бэл сглотнул:

– После того, как ты увидела ту картину, я боялся показывать тебе новые.

– Мне очень понравилась та картина, как и нравятся эти.

– Как ты здесь оказалась?

– Это сложно объяснить.

– А ты попытайся.

– Ладно. Представь темноту. Холодную, густую, а вдали виднеешься ты. Я вижу тебя и просто выхожу из этой тьмы к тебе, вот и всё.

– Но как это происходит? Почему это происходит?

Мама пошла к центру класса и начала снимать с себя грязную чёрную безрукавку.

– Да откуда мне знать, разве это так важно, просто прими как должное и живи с этим.

Мама сняла с себя майку, Бэл закрыл глаза и отвернулся прежде, чем она развернулась к нему.

– Что, что это ты делаешь?!

– Хочу, чтобы ты меня изобразил. Для своих картин лучше натурщицы, чем я, ты во всём свете не сыщешь. Так что давай отбросим уже эту глупую мораль и займёмся делом. Мне будет приятно поучаствовать в процессе твоего творчества. Так давай друг другу поможем и удовлетворим свои желания. А я знаю, ты этого хочешь, иначе как ты можешь называть себя художником.

Бэл призадумался, после чего произнёс:

– Разве это правильно?

– Если ты так хочешь поговорить о правильном или неправильном, то правильным является всё то, что говорят родители своим детям, и я говорю тебе, что это правильно. Так что прошу, изобрази меня. И хватит этих глупостей.

– Ладно, только развернись ко мне спиной.

– Как скажешь.

Она развернулась, Бэл открыл глаза и увидел светлое и полупрозрачное, как жемчуг, тело, на котором уже совсем не было одежды. Тогда он весь покраснел и затараторил:

– Но потом ты ответишь на мои вопросы.

– Хорошо, но прежде сделай мне одолжение.

– Какое?

– Прошу, называй меня по имени. Хорошо, Бэл? – она улыбнулась.

– Ладно, Джи… – Бэл покраснел ещё сильнее. – Джил.

– Вот и славно, а теперь начнём.

Джил зачесала волосы назад.

– Какую позу мне принять?

– Какую угодно, будь частью картины. Но только не разворачивайся.

– Поняла.

Джил повернула голову в левую сторону, правая рука свисала, нежно касаясь бедра, а левая двумя пальчиками прикасалась к нижней губе, волосы падали на правое плечо, и она искоса смотрела на Бэла. Бэл начал писать, выводя изящные линии и подбирая цвет. Точность рисунка была почти фотографичной, фон же он решил сделать чёрным. Бэла настолько поглотил процесс, что смущение ушло, будто его и не было. Бэл писал и писал, а Джил ни разу не пошевелилась, она застыла, словно мраморная фигура, и Бэл даже не заметил, как наступила ночь. В самый разгар его работы заскрипела дверь. Бэл инстинктивно обернулся. Дверь открылась, за ней стоял охранник. Бэл посмотрел в сторону Джил, но там уже никого не было.

– Опять ты до ночи тут торчишь, а ну марш домой!

Бэл без лишних слов взял все вещи и пошёл домой.

Дома проверил электронную почту, на ней было одно письмо от некой Каиллы. Во всех письмах всегда говорилось, что она готова купить его любые картины, и что она хотела бы заплатить больше, гораздо больше, но Бэл без конца ей отказывал и назначал минимальную цену. Денег, которые он получал, хватало на всё, что он хотел.

Обессиленный, он лёг спать, снов ему не снилось, только темнота. Зазвенел будильник, и он начал собираться в вуз. Поменял маску, на этот раз на ней были покрасневшие щёчки и смущённые, отведённые в сторону губки. После занятий Бэл направился в студию.

Бэл остановился у входа в студию, так как увидел какую-то девушку в синем комбинезоне с одной сорванной лямкой, из кармана которого торчали жёлтые резиновые перчатки. Она разглядывала его картину, на которой была Джил.

Бэл подошёл и сказал:

– Привет, ты тут учишься?

Девушка ещё недолго на неё глядела, затем отвела взгляд и посмотрела на Бэла.

– Нет, работаю.

– Нравится картина?

– Да, очень. Это ведь ты её написал?

– Да, но она не закончена, как видишь.

– У тебя талант. Я бы за такую картину любую цену заплатила.

– Я продаю свои картины. Когда закончу эту картину, можешь у меня её купить.

Послышался звук электрогитары и барабанов.

– Правда?!

– Да, правда.

– Обязательно куплю, – девушка ещё на пару секунд задержала на картине взгляд, а затем продолжила: – Скажи, а сколько ей лет?

Бэл ухмыльнулся про себя:

– Не знаю. А сама как думаешь?

– Думаю, двадцать пять, двадцать шесть. Она выглядит очень молодо и красиво.

– Даже со всей этой бледнотой и зашитыми ранами?

Девушка улыбнулась:

– Особенно с ними. Я её у тебя обязательно куплю, а пока пойду зарабатывать деньги. Ты её главное никому не продавай!

Девушка выбежала из кабинета в неизвестном направлении.

Бэл с ухмылкой произнёс:

– Хорошо, не продам.