Любимец Гитлера. Русская кампания глазами генерала СС

Большой порт, освещенный пожарами, еще поднимал свои бетонные доки в семь-девять этажей, недоступные для советских снарядов. В своих мрачных подвалах, где размещались КП, на старых мешках, как в гетто, скучились тысячи гражданских русских и поляков.

У Штеттина Одер разделялся на пять рукавов. Только мост через первый рукав, самый широкий, должен был взлететь на воздух к концу ночи.

В три часа ночи каждое подразделение заняло свои позиции на новом участке. Наш первый взвод волонтеров, остававшийся до этого момента на связи в трех километрах за рекой, погрузился на два танка, которые довезли их до самого конца. Там они быстро сорвались с танков и как вихрь пересекли большой железный мост, с ужасным грохотом рухнувший за их спиной в кипящую воду.

Был рассвет. Рядом с нами в лужах оттепели лежали порыжевшие каркасы больших сожженных кораблей. С другой стороны залива Альтдамм вздымал в небо несколько своих красивых кирпичных колоколен. Вверх поднимались облака дыма.

Запоздалые немцы, проспавшие в руинах Финкенвальде и не знавшие об отступлении, прибыли на другой берег с оглушительным криком. Русские преследовали их по пятам. Те бросились в воду: некоторые добрались до нас вплавь, других поглотило течение.

Мы видели, как малыми группами русские подходили к Одеру, как бы боясь засады, однако битва закончилась. Через несколько часов артиллерия прекратила стрельбу с обеих сторон.

Светило солнце. Залив приносил нам запах моря. На конце железных балок у входа на мост, не оторванных взрывом, в тусклом свете маячили трое повешенных, мрачных и зеленых.

Между противником и нами остались только они, со своими белыми табличками, стекловидными глазами и распухшими, скрюченными фиолетовыми языками.

X Агония на Балтике

В конце марта 1945 года фронт на Одере был смят окончательно. В этот момент дивизии в Померании переформировывались между Штеттином и Пазевальком, под водным прикрытием Одера, катившего свою мощную массу, уже взволнованную весенними водами, между двух резко остановившихся армий.

Мы с растущим волнением слушали радио: пала Рейнская область, форсирован Рейн, занят Рурский бассейн, американские танки поднимались в направлении Касселя.

У нас в Ганновере было еще много валлонских солдат: новобранцы на обучении, выздоравливавшие раненые. Кроме этого, семьсот солдат из нашего артиллерийского полка и двести человек из саперного батальона в инструкторско-учебном лагере под Прагой, по всей видимости, тронулись в путь, направляясь к нам.

Я хотел быстро собрать всех. Я оставил своих людей и направился к нашей ганноверской базе, найдя этот район в относительном спокойствии. Прибытие союзников казалось населению лишь дальней перспективой, и об этом неприлично было говорить. Крейсляйтер Шпринге спокойно готовил свою свадьбу, назначенную на субботу, 31 марта. Но 29 марта американские танки совершили бросок на сто десять километров. Вечером они находились километрах в сорока от Везера. Еще бросок, и они будут утюжить мостовые Ганновера.

В Гронау, промышленном городе, где находилась еще наша казарма сборного пункта, оказалось невозможным эвакуировать наших раненых. Я взял на себя ответственность немедленно демобилизовать всех выздоровевших.

Оттуда я помчался к югу к населенному пункту Хольцминден: по приказу из комендатуры Ганновера там выставили на позиции, вооружив их фаустпатронами, двести молодых валлонских новобранцев. Эти мальчики пошли бороться с большевизмом, а не для того, чтобы их бросили навстречу американцам и англичанам.

Только после целого дня споров и пререканий было принято решение об их отступлении. Я смог погрузить их на поезд, подошедший в последнюю минуту на вокзал Гранау, привезший моих двести саперов и семьсот артиллеристов, и сразу же отправил полный состав в Штеттин.

Уже слышен был лай союзнических танков, пытавшихся форсировать Везер. Не следовало больше рассчитывать на то, что рейх будет сопротивляться на Западном фронте. Между американцами и Берлином была полная пустыня, ничто больше не вставало на пути янки. Автострады были пусты.

Зато Восточный фронт сопротивлялся до последней крайности. Верховное немецкое командование решило биться там с яростной решимостью.

Я поспешил навстречу своим солдатам близ Штеттина. Одер блестел на солнце, как большая спящая змея. На линии фронта было спокойно. Фермы были покинуты, всякая живность бегала среди красивого чернозема полей. Воздух был свеж, мягок, пронизан пением птиц. Агония приближалась во влажном запахе астр, примул и лютиков.

Берлин, 20 апреля

Танки союзников заняли Баварию в начале апреля 1945 года. С другой стороны они достигли Эльбы, поднялись к Бремену и Гамбургу.

Но напротив нас Красная армия не двигалась. Битва в Померании дорого обошлась Советам. Им пришлось оголить фронт у Кюстрина во время контрнаступления немцев в феврале 1945 года, на юге Штаргарда. В течение пяти недель они вели тяжелые бои, чтобы зажать нас и занять правый берег Одера вокруг Альтдамма. Теперь они зализывали свои раны и приводили в порядок боевую технику.