Любимец века

Но большой круг счастья очерчивает всего человека. Все заключенные в нем силы и возможности. Такое счастье вовсе не предполагает благополучия и безмятежности. Напротив, оно может проявиться лишь в исключительных необычных обстоятельствах, оно требует напряжения сил, смелых поступков, небоязни поверить единственному шансу из ста. Оно требует отказа от легкого и близкого во имя того, что пока далеко и трудно сбывается. Это счастье - раскрыться для мира, распахнуть себя для него. Или развернуть его для себя. Что, в общем, одно и то же: когда человек находит свое предназначение, он счастлив именно единением с миром.

Но вернемся к Юрию Гагарину. К его, казалось бы, такой солнечно-удачливой судьбе. (Крутые изломы ее не были заметны постороннему взгляду.)

Образ Гагарина поверяется не только историей, но и народным воображением. Я тоже слышала несколько легенд о нем. Вот одна из них.

Это случилось уже после того, как слетали первые шестеро космонавтов. На одном из приемов, когда официальные тосты кончились и все приветственные речи остались позади, по большому банкетному залу, выйдя из-за столов, приглашенные разбились на небольшие компании - не по чинам, а по приятельской склонности.

Космонавты тогда были все очень молоды, общительны, полны озорства.

- Ребята, - воззвал к ним один из застольных знакомцев, вступив в стадию полной доверительности. - Ну, скажите, почему все-таки полетел первым Юрка, а не ты, не ты и не ты? - Он жестом обвел полукруг.

Космонавты переглянулись.

- А потому, - отозвался один из них, кажется Павел Попович (и пусть не обижается, если это не так: легенду не оспаривают!). - Потому что он оказался честнее нас всех.

И будто бы рассказал такую историю.

Однажды вечером академик Королев повел их всех взглянуть на корабль «Восток». Почему-то мне представляется, что это был вечер и зима. По крайней мере, когда они вошли в пустой ангар, а Королев щелкнул выключателем и ровный безжизненный свет залил длинное помещение с хрупкой скорлупой космической лодки, всем стало как-то не по себе. Словно их оледенил прообраз космической пустоты. «Я понимаю, - сказал Королев после некоторого молчания. - Лететь первому страшно. У нас нет полной уверенности, как там все получится. Дело это, товарищи, добровольное». Космонавты после секундной запинки подтвердили, что все они готовы лететь. «Ну, тогда с завтрашнего дня вы будете проходить еще некоторые дополнительные медицинские обследования».

И действительно, неделю или месяц - сказка утверждала бы, что тридцать лет и три года! - они глотали таблетки, подставляли руки шприцам, вдыхали и выдыхали, в общем, вели себя как послушные братцы-кролики.

В один из таких дней, ну ничем решительно не отличимый от предыдущих, их снова позвали к Королеву. «Железный король», как его называли в шутку, был озабочен и хмур.

Легенда не уточняет, где это происходило, но, закрыв глаза, я вижу обычную небольшую комнату, скорее всего рабочий кабинет со служебным сейфом, книжными шкафами и окнами на теневую сторону.

Космонавты встали в ряд.

- Как вы себя чувствуете, - спросил «Железный король» у первого в ряду. - Готовы к полету?

- Самочувствие отличное. Лететь готов.

По лицу Королева скользнуло легкое облачко неудовольствия. Брови чуть сдвинулись.

- Как ваше самочувствие? -- отрывисто спросил он следующего.

- Чувствую себя хорошо. Готов выполнить любое задание.

Гроза на челе академика собиралась все явственнее. К полному недоумению присутствующих! Чем он недоволен? Что они сделали не так?

Юрий стоял не последним в ряду, но все-таки ближе к концу.

- Ну, - язвительно проронил Сергей Павлович, когда дошла очередь и до него. - Вы, конечно, тоже вполне здоровы и готовы лететь?

Гагарин замешкался. В нем происходила короткая внутренняя борьба. Он смотрел прямо в глаза Королеву.

- К сожалению, - с усилием начал он, - у меня сейчас очень болит голова. Но я готов выполнить любое задание, - поспешно добавил он.

Королев с облегчением рассмеялся.

- Чертовы сыны! - воскликнул он. А может, и как-то иначе. - У вас у всех болят головы. Просто раскалываются на части! Вам дали такие порошки. Я знаю, что все вы герои, но не нужно мне сейчас ваше геройство. Я хочу знать, от кого могу получить объективную информацию.

- Так Юра и полетел первым, - юмористически вздохнув, закончил Попович под громкий смех товарищей.

А если это был не он или этого вообще не было, то все разно м и ф прав! Ибо глубоко копнул самую сущность натуры Гагарина. Гагарин был как все, удивительно как все! Только чуточку смелее, добрее и прямодушнее...

...Фортуна не ошиблась, указав на него пальцем.

РУССКИЙ ИКАР

Летит Гагарин. Он устал чуть-чуть.

И перед ним торжественно

и строго

Блестит кремнистый

лермонтовский путь.

М. Светлов

Хвала и честь одиноким путникам, идущим в темноте, наугад, к далекому блуждающему огоньку истины. Их открытия, которые они потом принесут людям, измученные и опустошенные, подобно Прометею, отдавшему свет из собственной груди, разгорятся яркими солнцами. Их не забудут. Имена их священны.