Любимец зрителей

Три дня все было спокойно. Ирен и Сюзанна бродили по улицам, останавливаясь то перед ювелирным магазином, то перед модной лавочкой. «Смотрите-ка, Ирен, вот этот костюмчик… Как он пойдет вам! Не будете же вы всю жизнь ходить в черном!» Была прекрасная погода. Было прекрасно обо всем забыть. Где-то за кулисами жизни продолжалось следствие. А Ирен не хотела и знать о нем. Ей нравилось, что ее повсюду водят, радостно было скромно смешиваться с толпой и замечать в витрине собственный силуэт, будто дружелюбную спутницу. Но потом, на четвертый день, поджидая Сюзанну, которая покупала журнал «Элль», Ирен рассеянно поглядела на одну из витрин. Там было бесконечное множество детских одежек: комбинезончики, пальтишки, чепчики, пижамки, а дальше, на прилавке — вязаные башмачки, украшенные голубыми ленточками. Ирен не могла оторвать от них глаз.

— Идемте же, — позвала Сюзанна.

Ирен покорно пошла за ней. Говорить ей не хотелось.

— Давайте выпьем по чашечке чаю, — предложила Сюзанна. — Вы устали.

Они вошли в кондитерскую, и Ирен согласилась съесть ромовую бабу.

— Простите меня, — заговорила она. — Я все думаю про эти маленькие туфельки.

— Ну что вы, — сказала Сюзанна, — не надо так болезненно реагировать.

— Да нет. Не в этом дело. Совсем не в этом. Я говорила вам, что отдала Амалии все вещи Патриса? Так я теперь не знаю, правильно ли я поступила. Что она обо мне подумала? Конечно, она меня поблагодарила. Но в глубине души… Вам не трудно вернуться со мной в этот магазин? Я бы купила что-нибудь для ее сына.

— Честно говоря, Ирен, я не понимаю вас.

— Ну как же. Я вам сейчас объясню. Амалия не может простить себе, что не смогла защитить Патриса. А я… Господи, все это очень сложно… Ну вот, если так понятнее, я бы на ее месте, получая эти вещи, подумала бы: «Не презирает ли она меня, вот так избавляясь от всех этих вещичек, сплавляя их мне?..» Понимаете? Так вот, если сейчас я сделаю подарок Жулиу, я сглажу прошлое… На Жулиу мне плевать. Но я не хочу, чтобы его мать считала меня не такой, какая я есть.

— О! Бедная моя, как же вы умеете себя мучить. Ну хорошо, идемте покупать этот подарок.

Они долго выбирали, получая от этого удовольствие.

— Чудесно! — говорила Сюзанна. — Я прямо бабушкой себя чувствую.

Ирен купила вязаные башмачки и чепчик, который Сюзанна нашла восхитительным.

— Завтра, — сказала Ирен. — Надеюсь, Амалия будет довольна.

— Завтра? — удивилась Сюзанна. — Но, послушайте, вы ведь не собираетесь покинуть нас так быстро? Мы хотели, чтобы вы у нас хоть неделю пожили.

— Да, но… во-первых, я не хочу быть в тягость, а потом, когда я уезжаю из Лa-Рошетт, мне чего-то не хватает.

Сюзанна не настаивала. Ирен почувствовала, что между ними пробежал холодок, и постаралась быть милой и спокойной, но вечер тянулся бесконечно. Нотариус пригласил Тейсеров. Все старались развлечь Ирен. Подавая время от времени доброжелательные реплики, Ирен беспрестанно думала: «Что я здесь делаю? Они очень милы, но мне скучно. Боже, как мне скучно. Так скучать просто невыносимо».

У нее было ощущение, что она ждет свидания, так когда-то она считала часы до встречи с Андре. Ей было четырнадцать; а Андре — пятнадцать. Он провожал ее в Институт имени Жанны д’Арк и шел дальше в свой лицей. Им особенно нечего было сказать друг другу, но они шли бок о бок. Радостно было порой коснуться друга плечом. Радостно было перейти на «ты». Радостно было, наконец, ждать друг друга возле книжного магазина Жермена и смеясь идти вместе по улице. Они ни разу не осмелились поцеловаться. Сначала им казалось, что это глупо. Они обменивались мужественными рукопожатиями. «До завтра». — «Привет!» Но глаза их светились любовью.

Ирен не слышала, что сказал нотариус.

— Прошу прощения, — прошептала она. — Я немножко отвлеклась.

— И часто это с вами случается? — осведомился врач.

— Нет, это с тех пор, как я в трауре…

— Бросьте, Ирен, это не имеет значения. Вам пора ложиться.

Она хотела сразу же заснуть. Не тут-то было. Жарища страшная. И разнервничалась она ужасно. Почему вдруг вспомнился ей этот юноша, о котором она и думать не думала? И тем не менее какие-то забытые волнения не давали ей спать. Она встала, чтобы принять снотворное. Маленький пакет, купленный в магазине «Все для новорожденных», лежал на каминной полке, рядом с ее сумкой. Коробка была перевязана лентой, а узел затейливо украшен розой из завитков. «Это в подарок?» — спросила продавщица. Если бы Ирен была одна, она бы ответила: «Нет, это для меня!»

Зубами она развязала ленту и открыла плоскую коробку. Очень бережно развернула шелковистую бумагу, в которую были упакованы башмачки, и взяла их кончиками пальцев. Радостно улыбаясь, она разглядывала маленькие вязаные туфельки. Ну да, это и было ее свидание. Ей хотелось поиграть в них. Она просунула по пальцу в каждый башмачок и рукой провела их балетными шажками по каминной полке.