Любимец зрителей

– Она не дурна, моя фигурка, – прыснула Доминик. – Вам нравится?.. Вижу. Вам моя фигура до лампочки. Что вас интересует, так это Лейла. Ладно. Так что же я вам говорила? Ах да. Ее папа был богач. Если бы не восстание, Лейла стала бы хорошей партией. Но ее подобрал славный малый и отвез во Францию. И вот тут-то вы у меня от удивления рот разинете. Она вышла замуж. Вот чего вы не знали, верно? Незавидный брак, насколько я могла понять, ибо разговоров на эту тему она избегала. А вскоре этот тип умер. Туда ему и дорога!

– Да! – выдавил из себя Шаван, уязвленный в своих лучших чувствах. – Туда ему и дорога… Ну а вы? Прошу вас, расскажите мне немножко и о себе.

Пока убирали со стола и принесли в мисочке теплую воду обмыть пальцы, они хранили молчание. Закуривая «Голуаз», Доминик извинилась:

– Мне не следовало бы курить. Это женщину не красит. От табака мерзкий вкус во рту. Но странное дело, вас я не стесняюсь.

Подали вырезку, и Шаван заказал салат из свежих овощей. Явно зная толк во вкусной еде, Доминик разрезала свой кусок и изучающе посмотрела на него.

– Какое нежное мясо! Хоть вилкой режь.

Метрдотель наполнил их бокалы божоле.

– Я просто наслаждаюсь нашей трапезой, – продолжила Доминик. – Жорж, ты не против, если я перейду на «ты»? Но стоит ли мне рассказывать о себе?

– Без всякого сомнения.

– Так вот, мои родители и я вернулись во Францию после известной тебе заварушки[10]. Настало невеселое времечко… А потом я попала в Париж… и там… Но чем еще прикажете заняться девушке без гроша в кармане? Я начала с малого, и не единожды все могло плохо обернуться. Клянусь тебе, старикан, добиться независимости – ой как трудно… Право, не знаю, зачем я все это тебе рассказываю. Думаю, ведь и тебе несладко пришлось в Габоне.

– И вы снова повстречали Лейлу?

– Да, совершенно случайно. В магазине «Три квартала». Она покупала перчатки. Я тоже. Мы оказались рядом нежданно-негаданно. Какая все-таки странная штука жизнь! Мы оглядели друг дружку. Вид у нее был неказистый. Я повела ее к себе. Мы поболтали. И я узнаю, что она была замужем, овдовела. Невооруженным глазом заметно – в роскоши она не купается. Я сказала ей: «Последуй моему примеру. Увидишь: стоит однажды решиться…»

– И она решилась.

– О! Не сразу. Она боялась типа, который подобрал ее в Алжире и удочерил… Но в конце концов принялась за дело. У меня обширные знакомства. Я порекомендовала ее одному, другому.

– Как это великодушно с вашей стороны, – дрогнувшим голосом изрек Шаван.

– Бог велел помогать ближним, – сказала Доминик. – Но потом она меня поразила. И знаешь чем? Как правило, типы, которые в нас нуждаются, – я не о тех, кто просто любит это дело, а о других – у кого хандра, так вот эти словно малые дети – их надо ублажать. А с Лейлой все вышло с точностью до наоборот. Я плохо объясняю: все так запутанно… но ты меня понимаешь. Она много страдала, и это делало ее интересной. Так она сколотила клиентуру из стариков, которые вполне годились ей в отцы.

– Они возвращали ей вкус к жизни?

– Вот именно. До такого надо додуматься, ты согласен?

– А может, она и вправду хлебнула горя? Я говорю не о ее детстве, но потом?.. Если у нее был несчастный брак?

Доминик, которая уже протянула руку к бокалу, похоже, задумалась.

– Пожалуй, – допустила она. – Возможно, она хотела взять реванш.

Еще одно слово, вонзившееся ему занозой в самое сердце. Шаван умолк. Официант принес салат, и Доминик собиралась разложить его.

– Позвольте, – остановил ее Шаван.

Привычным жестом он зажал салатный прибор между пальцами так, чтобы ложка была снизу, и ловко поддел салатные листья.

– Браво! – похвалила Доминик. – Как если бы занимался этим всю жизнь.

Шаван покраснел.

– Я занимался всем понемножку, – пробормотал он. – Но, возвращаясь к Лейле: и много она зарабатывает?

– В этом-то все и дело! – вскричала Доминик. – Насколько мне известно, у нее клиентов – раз-два и обчелся. К тому же она проводит здесь половину недели… А где вторую? Загадка. И тем не менее у нее большие возможности. Я надрываюсь, чтобы свести концы с концами… Ладно, не буквально, разумеется. Словом, я вкалываю. А мадам набивает себе карманы без всякого напряга.

Шаван схватил Доминик за запястье.

– Между нами говоря… Вы ее недолюбливаете?

С вымученной улыбкой она протянула свой стакан.

– Еще капельку!

– Вы мне не ответили.

– Кому какое дело до того, люблю я ее или нет. Да, я ее не люблю, если хочешь знать. Не из зависти, нет, скорее, она меня раздражает. Лейла – тот самый муравей среди стрекоз из знаменитой басни, помнишь? Женщина, которая копит, копит, но никогда не раскошеливается.

Доминик попала смешинка в рот, и она уткнулась лицом в салфетку.

– Я перебрала, – прошептала она. – Так о чем я тебе толкую?

Промокнув глаза, она изменила тон:

– Ну, хватит. Пора нам сменить пластинку. Поговорили о Лейле, и будет.

– Мороженого? – предложил Шаван.

– Охотно.

– Тогда два мороженых!

– Ты намерен ее дожидаться? – тут же продолжила Доминик.

– Кого?