Любимец зрителей

Негромкий звонок в дверь… Никого… Она еще не явилась. «Минутка» на лестнице погасла. Шаван прислонился к стене, руки в карманах, потом прошелся в темноте направо-налево. До его слуха донеслась танцевальная музыка – преодолевая просторы тишины и ночи, она приглашала его к радости. Где Доминик? Вероятно, провожает кузину и мальчонку в отель, так как не смогла бы должным образом принять их у себя в малогабаритной квартирке. Значит, она скоро объявится. Что он скажет ей? И что сделает, если она во всем сознается? Донесет ли на нее в полицию? Он не имел никакого понятия. А что, если она станет нежно шептать: «С такими чокнутыми, как ты, лучше не заводиться. Неважно, из Габона ты или нет, но ты был тут и очень мне понравился», – попадется ли он опять на эту удочку?

Шаван услышал, как внизу сомкнулись створки лифта, и свет из кабины поднялся к нему на этаж. Доминик… Чтобы не испугать ее, он нажал на кнопку «минутки», и лестничная площадка осветилась.

Другая бы на ее месте невольно отпрянула.

– Скажите на милость, – не растерялась Доминик, – ты явился. Но до чего некстати. У меня нет никакого желания что-либо обсуждать. Ну просто ни малейшего.

Она рылась в сумочке, отыскивая ключи, и, пожимая плечами, проследовала перед носом у Шавана.

– Твоими выяснениями я сыта по горло. Ты хоть знаешь, который час?

Доминик открыла дверь. Шаван удержал ее за руку.

– Позволь мне зайти, – взмолился он.

Она выдернула руку.

– Чтобы ты еще говорил мне о своей женушке? – вскричала она. – Хватит! Я уже наслушалась до одури. Я не виновата, что она тебя бросила. Поезжай к ней – ведь у тебя проезд бесплатный.

Доминик со смехом оттолкнула его. Не дав двери захлопнуться, он протиснулся следом.

– Ты выслушаешь меня!

– И не подумаю! Если ты не выйдешь, я закричу!

И тут пальцы Шавана непроизвольно сжали горло Доминик.

– Давай кричи. Кричи! Кричи, кто же тебе не велит, кричи, сука!

Вторая рука поднялась на подмогу первой. Пальцы впивались в ее хрупкую плоть. Они походили на животных, которые перестали узнавать голос своего хозяина.

– Это ты убила ее… Ты!

Шаван бился в конвульсиях, а Доминик давно уже перестала отбиваться, когда его мышцы, одна за другой, ослабли. Пальцы разжались последними, и Доминик рухнула на пол. Он включил свет в прихожей, поискал носовой платок, чтобы вытереть глаза, ослепленные потом. Затем опустился на колени возле трупа и перевернул его на спину.

«Я задушил ее, – думал он. – Это произошло само собой. Выходит, это проще простого!» Им овладела безмерная усталость. Он сел на палас и долго сидел неподвижно, будучи не в состоянии шевельнуться. Мало-помалу он осознавал, какая сложилась ситуация. Поднимать на ноги полицию необходимости нет. Двоюродная сестра Доминик, забеспокоившись, предпримет все необходимое. Никто не удивится. Проститутка, убитая случайным клиентом, – в этом нет ничего из ряда вон выходящего. При условии, если подработать декорацию. Шаван поднялся на ноги и налил себе две порции водки с водой. Он выпил одну, оставил оба стакана на столе, стерев следы своих пальцев. Потом высыпал содержимое сумочки на пол и разбросал. Вот! Кто-то задушил Доминик, но это был не он.

Ни малейших угрызений совести. Напротив, неизведанный душевный покой. Как если бы он выполнил дело бесконечно трудное, но необходимое. Выключив свет, он бесшумно запер дверь и вышел из дому, не встретив на своем пути ни души.

Когда Шаван явился домой, Людовик уже ушел.

– Мсье Людовик ждал вас до одиннадцати, – сообщила ему сиделка. – Он оставил вам записку.

«Извини, что я тебя не дождался, – прочел Шаван, – но я забыл дома папаверин. Зайду завтра утром. Не беспокойся. Все нормально».

Шаван прошел в спальню. Люсьена лежала тут, как неодушевленный предмет. Он остановился в изножье кровати. «Лейла умерла», – чуть слышно сказал он, словно она могла его услышать и порадоваться. Облокотившись на медную трубку кровати, он замечтался. Долгая погоня наконец закончилась. Отныне ему не светит ничего, кроме этого немого тет-а-тет, более содержательного, нежели любой диалог. Вконец изможденный, Шаван был уже не в силах сделать и шагу, чтобы пойти и лечь спать. Он смотрел на Люсьену. Он больше никогда не устанет смотреть на нее. Голова его закачалась, и он отдал себе отчет в том, что теряет сознание. Едва успев опуститься в кресло, он уже спал.

На следующее утро его разбудил Людовик.

_____