Любимицы королевы

Мистер Харли оказался прав. По улицам ходили толпы, требуя отставки правительства. Сэчверел был героем дня, и большинство людей поддерживало его критику Годолфина. Многие вдовы и сироты ненавидели Мальборо и, не скрываясь, говорили об этом. Он любит играть в солдатики, используя для собственного развлечения людей и смертоносное оружие. Мало того, хотел стать диктатором. Прекрасное положение дел. Дай такому человеку власть, и он готов вести сражения хоть каждый день. Эта война унесла много людей и денег. «Долой Мальборо! — кричали люди. — Долой войну! И долой правительство!»

Когда королева ехала на открытие парламента, толпы неистово приветствовали ее.

— Да здравствует королева! Боже, храни Сэчверела!

Анна улыбалась подданным милостиво, любовно; они обратили внимание, что она не такая, как всегда, — обеспокоенная и печальная. Почему? Потому что она на стороне Сэчверела. Потому что, как и они сами, терпеть не может это вигское правительство.

Речь ее прозвучала вяло.

— Она дает нам понять, — говорили те, кто слушал, — что душой не с правительством и просто исполняет долг.

Писатели трудились в поте лица. Они ухватились за эту тему. Люди по всей стране напряженно следили за ходом событий. Перемены должны были произойти.

Мистер Харли с мистером Сент-Джоном и остальными друзьями подготовились к моменту, которого они так долго ждали.

Эбигейл обдумывала положение. Она не сомневалась, что правительство скоро падет, и Роберт Харли сменит лорда Годолфина на посту премьер-министра. Какой успех!

У нее все шло хорошо. Иногда, лежа в постели и нянча ребенка, Эбигейл убеждала себя, что в жизни она удачливее, чем Сара Черчилл. Сара никогда не будет довольна.

С войны вернулся Сэмюэл — изменившимся, возмужавшим. Эбигейл не знала, радует ли это ее. Будет ли он послушней? Но сомнение это быстро прошло. Он был предан ей и очень радовался ребенку. Сказал, что в следующий раз у них непременно будет мальчик.

Ее брат Джек, уже испытанный солдат, был с ним дружен; Эбигейл радовалась, видя их вместе, особенно если приходила еще и Алиса.

Они часто бывали у нее в апартаментах. Алиса, разумеется, прислуживала при рождении маленькой Анны. «Прислуживала! — усмехнулась Эбигейл. — Выражаюсь, как королева».

Но, разумеется, быть любимицей королевы лишь немногим хуже, чем королевой.

Любимица королевы! Маленькая Эбигейл Хилл — служанка у леди Риверс, бедная родственница в детской Черчиллов, — а теперь она способна решать судьбу Сары Черчилл… и, может, всей страны.

Люди начинают осознавать ее влиятельность. Когда Алиса и Джек пришли взглянуть на ребенка, она почувствовала перемену в их отношении к себе. Они благоговели перед нею. Сэмюэл — тот был откровенно горд.

Они сгрудились у колыбельки. Алиса — располневшая еще больше — радостно смеялась, Джек сидел, так как получил рану при осаде Монса, Сэмюэл стоял возле Эбигейл, положив руку ей на плечо.

— Какая замечательная малышка! — ворковала Алиса. — Готова поклясться, мамочка планирует для тебя блестящее замужество.

— Как, уже? — воскликнул Сэмюэл.

Эбигейл улыбнулась ему. Он был сентиментален, и мысль о расставании с недавно увиденной дочерью даже после нескорого еще замужества пугала его.

— Брось ты, Алиса, времени впереди еще много, — сказала Эбигейл.

— Все равно, могу поклясться, что ее ждет прекрасное будущее, — настаивала Алиса. И восхищенно посмотрела на сестру. — Ты об этом позаботишься. Королева ни в чем тебе не откажет. Я только вчера слышала разговор об этом.

— Неразумно быть в чем-то слишком уверенной, — проницательно заметила Эбигейл.

— Это говорит разумнейшая в мире женщина, — добавил ее муж.

Алиса поинтересовалась, стирает ли миссис Эбрехел пеленки малютке и как восприняла королева появление нового зуба у девочки; мужчины заговорили о сражениях. Подсели к столу и, беря то, что попадалось под руку для обозначения своих войск, стали разыгрывать битву при Мальплаке.

Наблюдая за ними, Эбигейл спросила:

— Помнишь, как леди Мальборо явилась к нам и как мы волновались? Как впервые увидели ее…

Алиса кивнула, и ее безмятежное круглое лицо помрачнело. Те дни совершенно не походили на теперешнюю сытую, веселую жизнь.

— Она устроила нас сюда. Иногда я напоминаю об этом себе.

— Чтобы использовать нас, — ответила Эбигейл. — Помнишь, как она постоянно напоминала нам, чем мы ей обязаны?

— Напоминает и до сих пор.

— Мне перестала напоминать.

— О Эбигейл, ты стала влиятельней ее. Я слышала разговоры…

— Ну-ну?

— Что ты управляешь королевой, как раньше Сара Черчилл.

— Королева ко мне прислушивается.

— Эбби… хотя, пожалуй, обращаться к тебе так уже неуместно. Подумать только, Эбигейл Хилл, моя сестра, в дружеских отношениях с королевой!

— Не только с ней… — негромко заметила Эбигейл, думая о Роберте Харли. Глянула на Сэмюэла, ведущего сражение за столом. И это все, на что он способен. Ему никогда не стать ни Мальборо… ни Харли. Если б Харли и она… Но эта мечта давно отошла в прошлое. Нужно довольствоваться тем, что есть, и не стремиться к невозможному, как Сара.