Любимицы королевы

И принялась расхаживать по комнате, говоря о недостатках Билля. Он чудовищен. Фанатичен. Анна спокойно повторяла:

— Это забота министров.

— Министров! — возмутилась Сара. — Чем они интересуются, кроме собственных успехов? Мы должны крепко держать их в руках. Вспомните, как трудно было добиться ренты для принца. Вот вам ваши министры.

— Я помню и буду вечно благодарна вам с мистером Фрименом за труды ради него.

— Вспомните еще, что решение о ренте принято большинством в один голос и что? Если бы я и мистер Фримен не трудились денно и нощно, мистер Морли получал бы на сто тысяч фунтов в год меньше.

— Мы никогда не забудем ваших стараний. Право же, мы с мистером Морли не знаем, как достойно отблагодарить вас. Помню, тогда мой дорогой Георг был очень болен. Его измучила астма. Я в то время ухаживала за ним. Помните? Я всерьез боялась лишиться его. Думала, судьба готовит еще один удар вашей бедной, несчастной Морли.

— Тогда ваших министров требовалось лишь подтолкнуть, что и было сделано. Теперь снова возникла такая необходимость.

— Дорогая миссис Фримен, вы определенно становитесь сторонницей вигов. Я не разделяю вашей симпатии к этим джентльменам — и поверьте, мне очень горько, что я не могу разделять взгляды моей дорогой подруги.

— Давайте вернемся к разговору о пэрах.

— Дорогая миссис Фримен, право же, это забота министров.

«Если она еще раз это повторит, — подумала Сара, — я закричу. Она ничего не слушает, ни на что не обращает внимания, только бессмысленно твердит: «Это забота министров». Посмотрим, миссис Морли, посмотрим».

— Думаю, Годолфин отчасти повинен в этом, — сказала герцогиня.

Анна не ответила, и Сара подумала: «А я позволила его сыну жениться на моей дочери! Ввела его в наш круг, и вот чем он мне за это платит!»

— Он — министр, — напомнила ей королева.

«Все, что угодно, — подумала Сара, — только бы не слышать, как эта толстуха твердит о министрах».

— Я поговорю с ним, — сказала она.

— Человек не отвечает за поступки своих родственников, — напомнила Анна. — Я знаю, как вы огорчились, когда Сандерленд проголосовал против ренты принцу. Кажется, он был одним из ее злейших противников. Мой бедный Георг так страдал от астмы… каждое дыхание ему давалось с трудом, а Сандерленд выступал против него в палате лордов. И это зять моей дорогой миссис Фримен. К этому человеку я никогда не буду питать симпатии… Но мои чувства к дорогой миссис Фримен из-за него не остыли. Ничто не может изменить их.

— Я поговорю с Годолфином, напишу мистеру Фримену. Если новоиспеченные пэры-тори займут места в палате лордов, там должен появиться хотя бы еще один пэр-виг.

— Право же, это забота министров.

«Несносная старая дура! — подумала Сара. — Пора возвращаться домой».

Она напустилась на Годолфина, не способного ей противиться, и написала Мальборо. Оба советовали ей действовать осторожно. Но когда Сара думала об осторожности? Ей становилось ясно, что нельзя было отходить от придворных дел. Маль — гений, но уступает ей в проницательности, Годолфин слишком робок. Никто из них — так как оба тори — не поняли, что, если они хотя продолжать войну, им нужна помощь вигов, поскольку виги представляют торговлю и финансы Англии.

Сара всецело поддерживала тех, кто хотел отвергнуть Билль о временном единоверии. Герцогиня решила склонить королеву на свою сторону. Более того, взгляды герцогини разделял и принц Георг: когда его назначили первым лордом Адмиралтейства, он вынужден был принести присягу по англиканскому обряду, хотя продолжал молиться в лютеранской церкви. Поэтому голосовать за Билль Георг не стал бы, если б не настойчивость королевы.

«Старая дура, — думала Сара. — Слишком добродушна, чтобы сказать «нет», слишком стремится угодить своему дорогому ангелу, слишком толста и ленива, чтобы обсудить этот вопрос со мной».

Анна должна принять ее точку зрения. Сара готовилась пустить для этого в ход все свое влияние и способность убеждать.

Но сперва она хотела произвести в пэры вига и для этой цели избрала некоего Джона Херви.

Королева повторяла, что это забота министров, и в конце концов Сара вышла из себя.

— Если мистера Херви не возведут в звание пэра, я покину двор, и ноги моей здесь больше не будет!

Королева огорчилась, Годолфин перепугался, поглощенный военными операциями Мальборо пришел в ужас.

Выход существовал один. Джон Херви стал лордом, и Сара кивком поблагодарила Анну.

Герцогиня пришла в восторг, когда Билль был принят лордами с поправкой, которую палата общин наверняка должна была отвергнуть.

Успех вызвал у нее ликование — хоть и небольшой, он доказывал, что она — влиятельная особа.

Настала пора возвращаться ко двору.

Сара потребовала к себе Эбигейл Хилл.

— Ты хорошо вела себя, пока меня не было, — сказала герцогиня. — А вот твоей болтушке-сестрице придется исправляться.

— Надеюсь, Алиса ничем не заслужила недовольства вашей светлости.