Любимицы королевы

— Что скажешь, Эбигейл?

— Не знаю, как благодарить вас, леди Мальборо.

Глаза Сары сузились.

— Найдешь, как. Тебе нужно будет держать в руках служанок. Справишься, Эбигейл Хилл?

— Буду всеми силами стараться, леди Мальборо.

— Это нерадивый сброд… склонный к сплетням и зачастую непочительный к тем, кто выше их. Если услышишь что-то интересное, немедленно передавай мне. Я хочу знать, что они болтают.

— Что-то интересное…

— У тебя хватит ума сообразить, что меня интересует. Любые сведения о принцессе и короле, или если кто-то начнет сплетничать обо мне и графе в твоем присутствии… Понимаешь?

— Да, леди Мальборо.

— Ну хорошо, тогда готовься к отъезду. Для задержки я не вижу причин.

Эбигейл, изумленная, озадаченная, пошла в свою комнату. Она покинет этот ненавистный дом и получит место при дворе.

Но только как шпионка леди Мальборо. Во всяком случае, Сара этого ждет. А может, получив место, не нужно будет выполнять все ее распоряжения? Кто знает?

Через несколько дней после этого разговора леди Мальборо вместе с Эбигейл выехала из Сент-Олбанса. Путешествовать в карете было приятно. Еще приятнее было оказаться в Лондоне.

Леди Мальборо поехала прямо к Сент-Джеймскому дворцу, и вскоре Эбигейл была представлена принцессе.

Она увидала высокую полную женщину со светло-каштановыми волосами и очень румяным лицом. Выражение лица было кротким, возможно, из-за морщинистых век, придававших принцессе беспомощный вид. Красота ее изящных белых рук с длинными, тонкими пальцами бросалась в глаза, видимо, потому, что, кроме них и благозвучного тихого голоса, ничего красивого у их обладательницы не было.

— Ваше высочество, — сказала леди Мальборо, и Эбигейл отметила, что голос ее звучал в Сент-Джеймском дворце так же властно, как в Сент-Олбансе, — это моя родственница. Новая распорядительница служанок.

Близорукие глаза принцессы обратились к Эбигейл. На губах появилась любезная улыбка.

— Рада видеть любую родственницу леди Мальборо.

— Я нашла места для всех членов этой семьи, — продолжала Сара и добавила, будто Эбигейл не было здесь: — Это последняя. Дожидаясь места, она приносила пользу в Сент-Олбансе.

Анна с сонным видом кивнула. Леди Мальборо жестом велела Эбигейл опуститься на колени и поцеловать принцессе руку.

Красивая рука была подана. Эбигейл поцеловала ее. Леди Мальборо кивнула. Это означало, что ей нужно уйти. Ждавшая за дверью женщина проводила Эбигейл в отведенную ей комнату и объяснила, в чем состоят ее обязанности.

Уходя, она услышала голос принцессы:

— А теперь, дорогая миссис Фримен, вы должны рассказать мне все свои новости…

Эбигейл догадалась, что принцесса Анна уже забыла о ее существовании.

В ПОКОЯХ ПРИНЦЕССЫ

Удачно выдав замуж Генриетту, Сара искала подходящего жениха для Анны. Существовала одна семья, которую она считала достойной влиться в задуманный ею триумвират. То были Спенсеры.

Роберт Спенсер, второй граф Сандерленд, был коварным политиком, изворотливым государственным деятелем. Мальборо его недолюбливал. Сара в прошлом ненавидела, чернила всю их семью и убеждала принцессу Анну отзываться о них таким же образом в письмах сестре Марии, когда та находилась в Голландии. Однако у Сары не было и тени сомнения, что с Сандерлендом им нужно состоять в дружбе.

У графа был сын Чарльз, несколько лет назад женившийся на Арабелле Кавендиш. Вскоре после бракосочетания Генриетты Сара узнала, что Арабелла умерла, и решила, что Чарльзу нужна новая супруга. Почему бы ею не стать Анне?

Спенсеры были богаты, правда, Чарльз принадлежал к партии вигов, а Мальборо — тори, но Сара склонялась к либерализму больше, чем ее муж, и не усматривала в этом какого-либо препятствия. Чарльз Спенсер уже сделал себе имя демократичными заявлениями, что, когда придет время, откажется от титула лорда и будет просто Чарльзом Спенсером. По мнению Сары, он являлся педантичным приверженцем партии вигов. Он осуждающе отзывался об отце, чье поведение зачастую бывало скандальным. Однако Сара считала себя способной направить зятя по нужному ей пути.

Возможно, она больше интересовалась колоритной фигурой отца Чарльза. Роберт Спенсер, второй граф Сандерленд, в политике был авантюристом. Изображая преданность Якову Второму, он даже притворялся, что разделяет взгляды католиков, чтобы добиться его благосклонности. В то же время он при посредстве столь же беспринципной супруги вел переписку с двором герцога Оранского, поддерживая план призвать Вильгельма и Марию в Англию.