Любимые мои ученики

Дети воспитываются или взрослыми или сверстниками. Взрослых в семье может быть и много, но все они работают и занимаются собой. В детском саду одна воспитательница на тридцать детей, которая не успевает им носы утирать. Дети отданы на произвол свободного общения. Коллектива здесь еще нет и быть не может. Значит, воспитываясь, они научатся в основном тому, что могут взять друг у друга. Что же до методов воспитания, то дело здесь еще проще, чем в массовой школе. У воспитательницы одна забота — подчинить себе группу, овладеть детьми настолько, чтобы они выполняли сразу, не мешкая, любое ее требование. Легче же всего, имея дело с таким возрастом, добиться цели окриком, давлением, наказанием, страхом. Вот и выходит, что ребенок растет в сплошном аду: дома кричат, в садике кричат, на улице кричат, в разговорах детей тоже преобладает крик.

Раньше детей ласкали прохожие, а если ребенок войдет в автобус, все пассажиры улыбались. Теперь появление детей в общественных местах, в транспорте, на улице вызывает тревожную настороженность. Учительница привела свой класс в парк. На берегу небольшого озера вальяжно разлеглись обнаженные любители раннего загара. Появление в этом заповеднике стайки звонкоголосых ребятишек вызывает общий взрыв негодования: убирайтесь отсюда, не мешайте отдыхать!

Срывать свою усталость и раздражение на детях, к стыду нашему, стало привычкой. Между прочим, те же взрослые с великовозрастными хулиганами предпочитают не связываться: можно нарваться на неприятность. А ребенок — маленький громоотвод, на котором можно безопасно разрядить свое личное напряжение. Но эти «взрослые разряды» разрушительно действуют на юного человека. Не случайно давно работающие учителя единодушно утверждают, что детей с такой расшатанной нервной системой школа еще не знала. Они возбуждаются мгновенно. В первом классе часто вспыхивают ссоры и драки с криками и взаимными оскорблениями. Причины пустячные: сосед локтем занял много места на парте, в столовой кто-то коснулся чужой порции, на перемене случайно столкнулись в коридоре. Дети не умеют прощать, не могут допустить случайности, во всем видят злой умысел и немедленно кидаются в бой.

Особенно таким «бойцовским» характером отличаются пришедшие в школу из одного детсада. Как правило, они представляют довольно сплоченную группу, в которой есть свои лидеры и свои изгои. Они приносят в класс отношения, сложившиеся в саду. Характерно, что эти ребята почти не зовут друг друга по именам, вместо них — клички. Шумные, решительные, активные, способные полностью себя обслуживать, прошедшие суровую школу жесткой самозащиты, эти маленькие реалисты умеют «толкаться локтями». Что же касается умственного и особенно нравственного развития, то они оставляют желать много лучшего.

Совсем другими выглядят «домашние» дети. Они, как правило, заласканы и закормлены. Они хорошо развиты и умственно, и физически. У этих детей есть довольно сложный внутренний мир, складывающийся по законам буйной фантазии. Нередко они живут как бы в двух мирах — реальном и вымышленном. В первом они чувствуют себя не очень уверенно: трудно сходятся со сверстниками, не умеют постоять за себя, пальто застегнуть, стесняются ходить в общественный туалет. Зато на уроках они ведут себя активно и вообще являются опорой учителя.

Наконец, есть в первом классе еще одна группа детей — это те, кто пришел из разных детских садов, в том числе из ведомственных, из престижных дошкольных учреждений с изучением иностранного языка или эстетическим уклоном. Но таких немного.

Итак, в одном классе собрались дети самых разных уровней развития и разной степени готовности к школе — от совсем неподготовленных до таких, что хоть сразу во второй класс. Перед учителем встает задача выравнивания учеников. Хорошо, если она будет решаться по принципу компенсации. Но для этого надо много и систематически работать с каждым ребенком, давая ему прежде всего то, чего не хватило в дошкольные годы его развития. Имеет ли учитель такую возможность на уроке? Очень малую. А после уроков? Для этого существует «продленка», но в ней работает совсем другой воспитатель, который на уроке детей не видит. Что же получается? На практике процесс выравнивания превращается в процесс уравнивания, усреднения младших школьников. Не потому ли уже к концу первого года обучения они даже выражением лица становятся очень похожи друг на друга?

Чтобы в рамках жесткой и напряженной школьной программы заниматься развитием индивидуальности каждого ребенка, для этого нужно настоящее мастерство, «высший пилотаж» в педагогике. Однако все учительские курсы, вся методическая учеба построены на «валовом» подходе к обучению и воспитанию, на «квадратно-гнездовом» методе.