Любимые не умирают

  —   Да, Катюша! Вы правы! Надо думать о детях. Они основа всему. Но если у вас снова что-то не склеится, мои двери всегда открыты. Не выбрасывайте номер телефона, может, еще пригодится. Кстати, скоро вы сможете вернуться на комбинат. Вас возьмут. Ну и позванивайте, когда выберете время, мы будем ждать,— вздохнул опечаленно и добавил:

  —   Елена Ивановна огорчится. Она привыкла к вам. Жаль, что хорошего всегда бывает мало. Едва привыкнешь к человеку, уже прощаться приходится. Но знайте, Катя, здесь вас всегда помнят и ждут...

   Он не добавил больше ни слова. За него сказали глаза. Человек не смог сдержать грусть и, прощаясь, поцеловал Катьку в щеку, попросив:

   —  Не потеряйтесь, не забывайте нас...

   Катька, садясь в такси, оглянулась, увидела Александра Степановича на балконе. Он махал ей рукой так, словно просил вернуться...

   Едва вошла в квартиру, столкнулась с Евдокией Петровной. Та поздоровалась, натянуто улыбнулась и сказала:

   —  Будь женой и хозяйкой, мужчин надо любить, тогда получишь ответное. Только звери друг друга в когтях держат. Потому долго не живут вместе. Зубы и когти не для людей. Сыщите тепло в сердце...

   Катька ничего не ответила. В этой семье, пережив много бед, она не верила никому.

   Колька неожиданно быстро восстановил регистрацию брака с Катькой, прописку в квартире, определил сына в детский сад и сам каждый вечер забирал его домой, возвращаясь с работы.

   Катьку и впрямь взяли бухгалтером на комбинат. Вот там, от женщин, узнала баба обо всем, что случилось в Колькиной семье.

   Вовсе не от тоски и большой любви вернул Колька своих из деревни. Вторая жена вздумала после развода разменять квартиру Евдокии Петровны,

выпихнуть Кольку в однокомнатную, а самой получить двухкомнатную. Задача была не из простых. Ведь основной хозяйкой квартиры была Петровна, она вовсе не собиралась переходить с сыном в однокомнатную и откровенно высмеяла невестку. Пообещав той репутацию махровой бляди на весь город и несносной жизни всей ее семье. Невестка в долгу не осталась, пообещала сообразить из Кольки отбивную, а саму Евдокию Петровну живьем закопают на свалке бомжи. Так что и однокомнатную не увидят. Разве что Кольке могила станет апартаментами. И слово сдержала. Кольку по дороге с работы поймали братья невестки, рэкетиры, и вломили так, что в реанимации лежал две недели. Тот, едва пришел в себя, рассказал следователю милиции, что с ним случилось. Братьев взяли почти сразу. Впихнули в камеру, но через неделю отпустили за отсутствием доказательств. Семейство невестки насело на Кольку со всех сторон. Ему почти каждый день приходили повестки из суда с требованием явиться немедленно, иначе его явка будет обеспечена в принудительном порядке. Не давала проходу прокуратура. И вот тогда Евдокия Петровна пришла в милицию, к другу своего мужа и рассказала все, попросила о помощи.

   —  Я тебе подскажу адвоката. Его весь город зовет Сухим вратарем. За столько лет ни одного проигранного дела. Знай, если он возьмется, ты выиграешь...

  Вот и посоветовал адвокат Кольке немедленно помириться с семьей, вернуть ее в квартиру.

   —  Все остальное я сам устрою. И не переживайте, ни один волос с вас не упадет больше! — сказал уверенно.

   Как только Катька с Димкой переехала, адвокат вместе с Колькой взяли кучу справок, даже о том, что Катька все еще больна чахоткой и ей по болезни нужна отдельная комната. Нет, бабу не возили на обследование. Но справку в тубдиспансере выдали без промедления, спросив коротко:

  —   Она еще жива?

   Получив утвердительный ответ, откровенно посочувствовали:

  —   Бедный человек! Сколько мучается? Это ж надо так любить, что собой вслепую жертвует!

   Процесс был выигран с первого захода. В разделе квартиры и имущества суд отказал категорически. Семью невестки предупредили, что в случае физического или психологического воздействия на семью Кольки, виновные будут немедленно привлечены к уголовной ответственности.

  Колька торжествовал. Он праздновал победу. И с трудом сдерживаясь, выпил на радостях дома, а чтобы больше не влететь ни в какую неприятность, тут же лег в постель и тихо спал до утра.

  Катька, услышав о всех перипетиях, спросила Кольку, верно ли брешут люди, что она вместе с сыном снова стала для мужика Китайской стеной. Тот поначалу вылупился обалдело:

   —  Оглобля! Да кто набазлал тебе глумное? Ну, хотела баба припугнуть, чтоб я вернул ее. Так мало ли о чем она мечтала. Я свою голову на плечах держу. Мне мой сын дорог! А бабы, кто они такие, чтоб на них жизнь прожигать. Ты меня устраиваешь по всем местам. Мы давно принюхались и притерлись. А эта что? Ей кофе в постель подай. Да еще с мороженым! А хрен в зубы не хотела? Буду на цирлах скакать перед всякой мандавошкой! Чего не хватало! — свирепел мужик вспоминая: