Любимый человек (СИ)

— Дим… — у нее перехватывает дыхание, а лицо заливают слезы.

— Ну не плачь… — я вытираю влагу с ее щек. — Все наладится. Только бы ты во мне не сомневалась.

— Ладно, — тихо соглашается Лена, отворачивая лицо.

Мне кажется, она говорит несерьезно.

Я беру ее за подбородок и бережно поворачиваю к себе.

— Что ладно? Мы справимся, слышишь? Ведь, если мы правда хотим, чтобы у нас все получилось, мы все сделаем, Лен. Я хочу. Вопрос — хочешь ли ты?

Лена замирает в нерешительности, а потом произносит:

— Ты же знаешь, что я хочу, — она глотает воздух и повторяет: — Я очень хочу, Дима.

Слеза срывается с ее ресницы и падает на щеку, я тут же провожу пальцем по лицу Лены.

Все, что я могу, просто обнять ее, успокоить и сделать так, чтобы Лена больше никогда не плакала из-за нас. И у меня нет причин думать, что это так уж невозможно.

Эпилог

Шесть лет спустя…

Лена

— Ты давно приехал? — бормочу, почувствовав, как Дима обнимает и целует в шею.

— Недавно.

Он переворачивает меня на спину.

— Я хотела тебя дождаться и уснула, — потягиваюсь и открываю глаза. В нашей спальне горит ночник. Облокотившись, Дима нависает надо мной. — Ты голодный?

Муж загадочно улыбается.

Его ладонь скользит по моему животу, движется вниз и задирает подол сорочки.

— Да.

Дима оголяет мои бедра и живот, снова целует меня в шею. Его горячее нетерпеливое дыхание перемещается на грудь, пока пальцы стягивают трусики.

— Дима… — провожу рукой по его спине.

— Я голодный… — хрипло произносит муж. Я встречаюсь с его горящим взглядом. — Хочу тебя.

Я шумно выдыхаю — сон как рукой сняло.

— Я вся твоя. Возьми, что хочешь, — дразню его.

Дима целует меня так страстно, что мы оба начинаем задыхаться, а затем его голова опускается ниже. Я развожу бедра и наслаждаюсь тем, как он лижет меня размашистыми движениями, используя всю длину языка, не быстро, не медленно, а именно так, как я люблю. А после нависает надо мной, располагаясь между бедер и входит сразу, одним движением.

Мы оба стонем — так это хорошо.

Больше Дима не церемонится. Он набрасывается на мое тело, как какой-то дикарь из неизученного племени, держит за бедра, сладко врезается в меня и что-то бормочет. Его бешеный напор так заводит, что я прошу его трахать меня сильнее. Потные и задыхающиеся мы превращаемся в стонущую и вхлипывающую массу. Наши губы, наши языки, наши тела сливаются…

— Ненавижу твои командировки, — жалуюсь я, лежа на Димином плече после умопомрачительного оргазма. — Но мне нравится, когда ты из них возвращаешься. Ты такой бешеный.

— Это было охуенно, — Дима облизывает губы. Его сердце все ещё гулко стучит под моей ладонью.

— Ну что, ты задал там шороху? — интересуюсь я.

Как управляющий, Дима часто ездит с проверками в другие города.

— Хочешь поговорить о моей работе? — усмехается муж, щипая меня за попу.

— Нет. Дим, я так соскучилась, — целую его в плечо. — Дети ждали тебя раньше. Васька никак не хотела засыпать.

— Думаешь, я хотел там торчать лишние полдня. Ладно хоть погода наладилась. А то встречал бы Новый год один.

— Машка сегодня у Кати ночует, — ставлю Диму в известность.

— Точно у Кати? — странным тоном произносит он.

Я веду плечом.

— Она так сказала. А что ты имеешь в виду?

— Я не знаю, Лен. Я не знаю, — Дима как-то непонятно вздыхает. — Просто, будь она парнем, я бы так не парился. Ты разговаривала с ней?

— О чем? — я морщу лоб.

— Ты знаешь. О парнях и всем таком.

— Конечно. Не волнуйся, у Машки есть голова на плечах, — успокаиваю ее отца.

— У нее-то есть, а вот у Ромы… Поверь, уж я знаю, что на уме у семнадцатилетних парней. Я видел, как они целовались. Он лапал ее. И это было не по-дружески.

— Ну спасибо тебе, Дима. Теперь и я переживаю. — Я сажусь и тянусь к телефону. Начало второго. Заметив уведомление, тапаю по экрану и проигрываю короткое видео, где Машка с Катей, облачившись в кигуруми, делают несколько забавных движений. — Смотри-ка, Машка сторис опубликовала недавно. Она у Кати, — поворачиваю телефон экраном к Диме. — Выдохните, папаша.

Дима берет телефон, смотрит ролик и тихо смеется.

— С парнями проще, ей богу.

— Нужно доверять своему ребенку.

— Да. Просто каждый думает в меру своей испорченности. Я чуть ежика не родил, как представил… — Дима качает головой.

— Однажды это случится.

— Пусть сначала замуж выйдет.

— Янчевский, что-то мне казалось, раньше ты не был противником секса до брака, — напоминаю ему.

— Я и не противник, если это не касается моих дочерей, — заявляет муж.

— Все ясно. Двойные стандарты.

Несколько минут мы лежим молча, тесно прижавшись друг к другу, а потом Дима говорит:

— В конце января снова уеду, на неделю, в Сочи, — я слышу его осторожную интонацию.

— Ладно.

— Я не знал, как ты к этому отнесешься. Я дурак, да?

Я понимаю, что его беспокоит. Когда-то Дима изменил мне именно в этом городе.

— Все нормально, Дим. Это твоя работа. А Сочи — хороший город.