Любимый деспот

Тысяча мыслей проносилась в моей голове, пока нежные губки жены со всевозрастающей страстью впивались в мои. Поцелуй был настолько жадным и отчаянным, что я глухо застонал, отвечая на него и крепче прижимая к себе свою лапу.

Хотелось влиться в нее, стать ее частью и никогда больше не отпускать от себя.

Зарылся пальцами в ее мокрые после бассейна волосы и наклонил голову так, чтобы было удобнее углубить поцелуй, и пил ее вздохи, наслаждаясь каждым ответным стоном. Отзывчивость Ксюши всегда срывала мне голову.

Хотелось отнести ее в спальню и любить на нашей кровати, но я понимал, что не дойду. Мне просто не хватит сил и терпения. Я и так слишком долго сдерживался, связывал себе руки, чтобы не переступать черту дозволенного, и сейчас, когда мне дали зеленый свет, весь самоконтроль полетел к черту.

Потащил жену на широкий диван, продолжая целовать по пути.

– Осман, – стонала она мое имя в перерывах между вздохами и нашими безумными поцелуями.

И это настолько сильно меня заводило, что я тупо боялся опозориться. Градус желания и похоти зашкаливал настолько, что я готов был кончить от одного своего имени на ее устах.

Почти пять месяцев воздержания. Неудивительно, что я чувствовал себя как подросток, впервые дошедший до третьей базы.

С трудом оторвался от Ксюши, чтобы освободить ее от раздельного купальника, чуть не лишившего меня разума.

Ксюша изменилась, но эти изменения были настолько возбуждающими, что я с трудом держал руки при себе. Ее бедра, как и грудь, заметно округлились, а небольшой животик, в котором прятались наши дети… Даже эта мысль заводила меня.

Осознание того, что она моя, что носит моих детей, продолжение нас обоих… Это делало меня каким-то первобытным человеком, желающим всеми возможными способами заявить на нее свои права.

Нетерпеливо сорвал с нее вверх от купальника и жадно осмотрел выросшую на полтора размера грудь с потемневшими вишенками сосков. Увидел, что Ксюша стесняется, но не дал ей возможности зажаться, наклоняя голову и вбирая в рот левый сосок, отчего она тут же изогнулась и запустила руки мне в волосы.

Ее стоны лишь подстегивали меня, и я начал жадно сосать и облизывать поочередно изголодавшиеся по ласке сосочки. Я прекрасно помнил, как чувствительна моя девочка и как ее заводят подобные ласки. Опустив руки на ее бедра, я одним движением спустил с нее трусики, отбрасывая их прочь, и накрыл ее киску рукой.

– Ох… Осман! Только не останавливайся! – взмолилась она, почувствовав мои пальцы, накрывшие ее мокрые от возбуждения складочки.

– И не подумаю, лапа, – прохрипел я, на секунду отрываясь от своего десерта.

Ксюша была настолько мокрой, что я без труда ввел в нее сразу два пальца, отчего она задрожала еще больше, издавая мурлычущий звук одобрения, и шире раздвинула ноги, сгибая их в коленях. Не удержавшись, я отстранился, выпуская изо рта ее сосок. Я не мог пропустить такое зрелище, слишком сладкой была ее киска и ее вид, чтобы не насладиться ею.

Вынув пальцы, я щелкнул по ее клитору, вырывая из нее очередной стон, и, наклонившись, накрыл ее сладкую киску своим ртом. После того раза в моем кабинете я только и мог думать, что о повторении, мечтая вновь быть похороненным между ее ног. Ксюша была единственной женщиной, которую я ласкал подобным образом, и до нее мне казалось, что для мужчины мало удовольствия в подобном.

Как же я ошибался… Ее вкус, стоны, то, как она извивалась в моих руках, было лучшим вознаграждением. Моя бы воля, и я ел бы ее часами напролет, пока она бы полностью не выдохлась от пресыщения.

Под ее тихие стоны я провел языком по мокрым складочкам, собирая ее соки и направляясь к клитору, который нежно лизнул и слегка пососал, не останавливая на нем свое внимание. Я не хотел, чтобы всё закончилось слишком быстро. Мне хотелось насладиться каждой секундой происходящего. И мне нужно было кончить.

Я знал, что не продержусь долго, если войду в Ксюшу, мой напряженный член готов был взорваться в любой момент. Происходящее настолько завело меня, что я потерял весь контроль над своим телом, дрожа и покрываясь потом в попытке сдержаться. Но сдержаться в присутствии Ксюши, чувствуя на языке вкус ее возбуждения… Нет, это было нереально.

Мне даже не было стыдно за свой срыв и несдержанность. Было что-то первобытное в том, чтобы кончить вместе с ней, зарывшись в нее лицом и слизывая отголоски ее наслаждения…

Ксюша

Придя в себя, я вдруг поняла, что мы уже в спальне, а муж, перевернув меня на живот, настойчиво ласкает руками мой позвоночник. Нежные пальцы прошлись по позвонкам, спустились к ягодицам и легонько шлепнули по попке, вызывая новую волну возбуждения.

Хоть я и достигла недавно разрядки, тело всё еще оставалось голодным, требуя продолжения, которое Осман собирался ему дать, судя по тому, как накрыл меня сзади.