Любимый ястреб дома Аббаса

– Слушайте, о, слушайте, братья мои из Мерва! – вскричал вдруг Мансур пронзительным голосом, зазвеневшим под куполом. – Где-то же должно быть то место на земле, где правоверный сможет увидеть, что люди живут в спокойствии и праведности. Увидеть – и постараться сделать и свой город хоть немного похожим. Где-то же должно быть вместилище мира и спокойствия, и именно этими словами назовем мы свой город. Нет, мы не вернем к жизни безвинно погибших. Но наш город будет искуплением нашим, искуплением вины предков наших за бесцельно улетевшие в небеса души.

– Каким же он будет? – вдруг очень тихо спросил Мансур. – Я вижу его так, будто стою у мощных его стен. Он будет круглым, потому что лучшие города, которые я видел, круглые. Это города Ирана. Потому что кругл Файрузабад. Потому что кругл был прекрасный город на Тигре, которого больше нет, – ваша столица, собратья мои. Потому что никто не умеет строить прекрасные города так, как вы, люди Ирана.

Я понял, что с этого момента иранцы полностью и окончательно покорились Мансуру. И я, сидевший среди них, чуть вытянул шею, чтобы посмотреть на последнюю слезу, остающуюся еще на кончике его бороды. Увидел ее и вздохнул еще и еще раз.

– В центре его будет храм истинной веры и зеленый купол дворца, – продолжал оратор. – Четверо ворот будут вести в остальные города нашего мира – и те, что на северо-западе, будут стоять у начала дороги в славный Мерв. По гладкой спине реки в наш город будут приходить корабли со всего мира. Там будут рынки и храмы, бани и лавки торговцев книгами, в которых содержится мудрость. Там будут золотые ворота, облицованные мрамором. Там будут жить люди всех племен и народов, поклоняющиеся тому пророку, которому хотят. И не будет между ними вражды и злобы. Потому что говорит священная книга – о, люди! Вы созданы от одной пары, от одного мужчины и одной женщины, и вас сделали народами и племенами для того, чтобы вы знали друг друга, а не для того, чтобы друг друга презирали. И когда мы построим свой город, мы откроем эру праведности. Ей не будет конца. И город, наш общий город, будет стоять вечно.

Неловко повернувшись, счетовод дома Аббаса вытянул из-под широких одежд босую ногу в сандалии и начал осторожно спускаться с возвышения.

Повисла изумленная тишина. И только когда все окончательно поняли, что прекрасная сказка кончилась, ахая, переговариваясь и улыбаясь, начали расходиться правоверные города Мерва из тьмы масджида в зной летнего дня.

А я все не мог подняться на ноги.

Не ощущая ничего – то есть совершенно ничего, – смотрел я на высеченное в голой стене, обращенной к далекому городу пророка, пустое углубление со стрельчатой аркой, откуда бог незримо наблюдал за мной.

ГЛАВА 12 Тени слонов

Далее же моя жизнь начала превращаться в какое-то мелькание сцен, обрывков, эпизодов – все быстрее и быстрее. В какой-то момент мне начало казаться, что я во сне, я бегу на месте, ноги вязнут в глине, при этом все окружающие уже понимают, что со мной происходит нечто странное, – а я еще нет.

Так я и запомнил эти несколько недель до неожиданной развязки – в виде череды сцен, нарезанных кусками.

Вот Юкук заставляет разленившихся чакиров – числом уже семь, появились Ванаспар и Мухаммед, – выстроиться у лестницы, ведущей ко мне на второй этаж. И произносит краткую речь, опираясь на длинную, сучковатую палку:

– Так, все внимательно слушают! Началась серьезная жизнь. К нашему господину будем обращаться «начальник» – сердар. Или, сокращенно, сер. Я разобью вас по сменам. Одни охраняют господина. Другие, кто не спит после ночной смены, занимаются со мной искусством боя. Человек вот с такой палкой может сделать с полностью вооруженным воином больше, чем неуч с мечом. Еще – выезд коней. Конный строй. У всех уже есть на чем ездить? Отлично. Теперь: неповиновение приказу карается изгнанием из чакиров. Если так решит сердар.

Тут произошло вот что: Юкук замолчал и замер на месте – прямой, как палка, на которую он опирался, с выставленным вперед подбородком, украшенным сероватой щетиной.

Молчали и остальные.

Я поднял глаза – они все смотрели на меня. И ждали.

Я начал сердиться – не люблю, когда меня заставляют делать что-то, к чему я не готов.

– Я лечил вас и буду лечить снова, если это потребуется, – выговорил, наконец, я, и сразу понял, что начало речи не лучшее. – Но это – отдельный вопрос. Потому что целитель лечит не затем, чтобы что-то получить от пациентов…

Тут я запнулся, наклонил голову и уперся взглядом в носки собственных сапог, ненавидя каждый миг происходящего.

– Те деньги, которые вы от меня получаете, – это просто деньги. Потому что люди не могут не есть, – продолжил я, чувствуя, что все еще несу несвязный бред. Чакиры же всерьез заинтересовались – зачем тогда они мне все-таки служат.