Любимый мой

Чэз уверенно вел ее по саду. Кустарники вдоль тропинок уже стояли почти без листьев. Поздняя осень. Шейн молча следовала за ним, опасаясь, что, стоит ей заговорить сейчас, Чэз обязательно узнает ее. «Интересно, — подумала она, — помнит ли он, что этот балкон прилегает к той самой комнате, где я останавливалась всякий раз, когда приезжала с Рейфом в гости или по делам к семье Монтегю? Теперь там никто не живет, и вся мебель покрыта от пыли старыми простынями.

— Марианна! — окликнул ее Чэз.

— Да? — ответила Шейн, всеми силами стараясь скрыть, что это имя пробуждает в ней болезненные воспоминания о тете и о Флориде.

— Я уже говорил тебе, что живу на ранчо. Так вот: почти все время я занят делами.

— Значит, ты совсем не будешь появляться дома?

— Все зависит от времени года и сезонных работ. Я просто хочу, чтоб ты знала, что тебе придется проводить долгие часы в одиночестве. Тебя это устраивает?

— Нет проблем. Свободное время я могу проводить в занятиях искусством.

— Ты художница?

— Не совсем. Недавно я управляла семейной фермой.

Эта женщина все больше и больше удивляла Чэза.

— Значит, ты имеешь представление об образе жизни на ферме или на ранчо! — воскликнул он. — И, конечно же, знаешь, что там люди живут изолированно от внешнего мира.

— Знаю по опыту: иногда поездка в ближайший город занимала целый день. — «По крайней мере, так было в Коста-Рике, на кофейной плантации Рейфа», — добавила она про себя, а вслух продолжила:

— Сомневаюсь, что наша ферма похожа на твое ранчо, но общие черты у них, надеюсь, есть. Если так, то я могу следить за счетами, управлять рабочими, составлять платежные ведомости и заниматься домашним хозяйством.

— А что ты не умеешь делать? — усмехнувшись, поинтересовался Чэз.

— Вообще-то есть одна существенная вещь… Чэз скрестил руки на груди и удивленно поднял бровь:

— И что это?

— Не важно.

Ситуация явно забавляла его. Чэз улыбнулся. И Шейн снова увидела знакомую щербинку, которую заметила еще тогда, когда они впервые поцеловались.

— Я собираюсь жениться на женщине в маске, у которой есть один большой недостаток. Интересно. Очень интересно.

— У нас еще будет время, чтобы узнать все друг о друге.

— Итак, я нашел себе жену, которой нравятся тайны в супружеской жизни, — помрачнел Чэз. — Ладно. Как хочешь.

— И ты не возражаешь? — удивилась Шейн.

— По правде говоря, у меня тоже есть секреты. Если тебя это устраивает, то и я не возражаю.

— Твой секрет… Надеюсь, он не связан с нарушением закона? — забеспокоилась Шейн.

— Мой секрет не таит в себе ничего такого, за что меня могли бы посадить в тюрьму.

— О Чэз, — прошептала Шейн, касаясь его руки, — твой секрет очень серьезен?

— Вполне серьезен, леди в маске. «Что же это?!» — испуганно подумала она, а вслух спросила:

— Зачем же ты сказал мне об этом?

— Просто хотел, чтобы ты знала. Кстати, — Чэз неожиданно сменил тему разговора, — есть один важный момент в наших отношениях, который мы должны прояснить, прежде чем заключить окончательный договор.

— Ты привел меня сюда для этого?

— Да.

— И для этого мы должны побыть наедине?

— Да.

— Мы должны остаться наедине, чтобы заняться любовью, — не стесняясь, высказалась она.

— Согласен, надо испытать друг друга, ведь интимная близость очень важна в браке.

«Секс — это, конечно, хорошо, — подумала Шейн. — Но секс без чувств, без любви… Неужели он не понимает, что это не правильно?»

— А если мы не подойдем друг другу?

— Что-нибудь придумаем.

Колокольчики на маске Шейн тревожно зазвенели.

— Я нервничаю, Чэз, — призналась она. Наконец они добрались до заветного балкона. В темноте глаза Чэза казались черными, задумчивыми. Он стоял, держась за кованые перила, и смотрел то на звездное небо, то на таинственный сад, то на пустырь вдалеке.

Полная луна, словно умытая, ярко светила, заливая все серебряным светом. Ночные тени избегали его, искажая пасторальный вид, открывавшийся с балкона. И Шейн казалось, что все это отражается в глазах Чэза.

— Я обратил на тебя внимание сразу же, как только ты появилась на балу, — помолчав, сказал он.

Шейн похолодела от страха: «Неужели он видел меня без маски?!»

— И когда же это случилось? — спросила она, пряча волнение.

— Незадолго до того, как тебя пригласил танцевать тот тип. Я видел, как ты спускалась в зал. Маска не могла скрыть твое жгучее желание присоединиться к вечеринке.

«Я искала тебя», — чуть было не сказала она, но вовремя спохватилась:

— И что?

— А еще я помню, как тебя остановил какой-то старик…

— Он растянул лодыжку, и ему нужна была моя помощь.

— ..и ты помогла ему, — закончил Чэз.

— Это тебя удивляет?! — не веря своим ушам, спросила Шейн. — Каждый на моем месте поступил бы точно так же. Это же элементарное уважение.

— До твоего прихода никто не побеспокоился о нем. И ты помогла не только ему. Помнишь молоденькую девушку, что сидела в полном одиночестве и была готова расплакаться в любой момент? Ты разговаривала с ней целых десять минут.

— Она напомнила мне одну знакомую, — призналась Шейн.

— Ты посоветовала ей отправиться домой, не так ли?