Любимый ненавистный зверь

В ожидании подруги стояла и озиралась в комнате, которую могла уже не считать своей, да и не считала никогда. Интересно, буду ли я вспоминать этот дом? Воспоминания о звере точно будут всплывать, потому как во мне зреют плоды его похоти. И пусть я пока ничего не чувствую, но совсем скоро все изменится, если верить тем срокам, что озвучил мне Игорь. Три месяца! Поверить не могла, что через три месяца у меня кто-то родится.

Родителям бы нужно позвонить, волнуются поди. Что там Тома им наплела, кто знает. Но и этого я не могла сделать. Какая-то жизнь у меня, словно на время перестала быть самой собой. Противно от всего этого становилось. Хандра накатывала, с которой я долго боролась, не подпуская к себе близко. А теперь вот не могла побороть.

Тома пришла в половине десятого и давай меня подгонять:

– Надо торопиться, мне еще нужно подготовиться к выступлениям, – приговаривала она, пока спускались по лестнице. – Игорь как, не злился? Не понял ничего?

– Вроде нет, – пожала я плечами, хоть и отреагировала на вопрос подруги совсем не так равнодушно, как сделала вид.

Он мне подарил кулончик, и это было единственным, что решила забрать с собой. Сейчас тот покоился на моей груди, согретый теплом моей кожи. Пусть хоть что-то мне останется от него.

– Ну ладно, – кивнула Тома, явно думая о своем. – Он, наверное, уже там. Прибавим шагу! – скомандовала она.

Хочу сказать, что для того расстояния, на котором находилась огромная поляка, утыканная по периметру горящими факелами, запас времени Тома рассчитала впритык. До места празднования этого их полнолуния я добралась с языком на плече и дыша кровью. Загнала меня зараза! Могли бы и пораньше выйти. Целый час страдала от безделья в ожидании, а потом вот неслась по лесу.

– Как ты понимаешь, сидеть тебе придется среди зрителей, – тихо напутствовала меня Тома, пока шли к небольшой трехступенчатой трибуне, местами уже занятой. – Человек ты тут единственный, а потому сиди и не высовывайся. Остальные зрители – это те, кто по каким-то причинам не могут участвовать в празднике.

Оборотни, значит, но ущербные, – додумала я про себя.

– Вон там, – показала Тома на еще одну трибуну поменьше, – будет находиться альфа и судьи.

– Какие еще судьи? Тут еще и судить кого-то будут?

Уж не предстоит ли мне увидеть что-то кровавое и зверское? – заранее испугалась.

– Да нет же! – посмотрела на меня Тома как на слабоумную. – Судьи, которые отберут потом победителей. Победители, их обычно трое, получают переходящий кубок «Красота и ловкость», который хранят до следующего полнолуния. Кстати, один из кубков уже трижды оказывается у меня, – не без гордости добавила. – Но в этот раз думаю уступить его кому-то еще. Да и голова занята другим, – вздохнула.

Уж не разлука ли со мной ее печалит? Или страшно потом ответ держать перед братцем и кланом? Но меня это точно не касается. Мне бы оказаться подальше отсюда, а там пусть сами разбираются.

Я заняла самое неприметное место на трибуне и старалась сидеть тихо как мышка. Да впрочем, внимания на меня никто и не обращал. Взгляды всех зрителей были прикованы к трибуне напротив, на которую поднимался альфа в длинном черном плаще и еще пятеро мужчин в серебристых плащах. Все они заняли свои почетные места, и через несколько секунд трижды ударили в гонг, а пламя факелов резко вспыхнуло, что я даже испугалась.

Игоря я не видела, вернее, он, наверное, был где-то в той толпе, что пряталась в тени деревьев. Интересно, чего все ждут? И почти сразу же я получила ответ на свой вопрос.

– Праздник полнолуния объявляю открытым, – громогласно произнес альфа. – Первыми покажут свое мастерство члены семей верхушки клана.

Из темноты послышался ропот одобрения, как я решила, и в центр поляны вышли две девушки и парень. Все трое примерно моего возраста, в черных обтягивающих костюмах, которые я уже однажды видела на Томе, высокие, сильные и стройные. А глаза их горели красным – и от этого становилось не по себе. Я еще и оглянулась в ту сторону, где в темноте прятались остальные участники шоу. Зачем я только это сделала? Множество красных горящих точек мелькнуло между деревьями. И почему-то показалось, что одна пара смотрит на меня, а не на «арену».

Заиграла музыка, немного тяжелая, даже надрывная. Но было в ней что-то и привлекательное одновременно. Троица начала плавно двигаться, и сначала мне показалось, что они выполняют гимнастическую разминку. Но уже очень скоро я была не в состоянии отвести глаз от того, что творилось на поляне. Это и пугало и завораживало одновременно.

Оборотни преображались под музыку, исполняя какой-то собственный экзотический танец. Помимо того света, что отбрасывали факелы на поляну, еще и вокруг этой троицы разгоралось какое-то волшебное свечение. Все движения их были плавными и синхронными, наполненными силой и грацией.

Наконец, они обернулись в волков и заняли место у подножья судейской трибуны.