Любимый ненавистный зверь

Мы приблизились к высокому забору с небольшими зазорами между досками. Дядя жестом мне велел припасть глазом к одному из зазоров. При этом он снова прижал палец к губам. Да молчу я, молчу, – кивнула.

За забором находилось чье-то жилище. И почти сразу же, я узнала, чье. Там жили оборотни. У меня на глазах огромный заросший волосами мужчина превратился в огромного черного волка. Только и успела, что прижать ладонь к губам, чтоб не выдать себя, хоть уже и не раз видела такую картину.

Больше ничего увидеть мне дядя не позволил – молча схватил за руку и потащил за собой в лес. Лишь на приличном расстоянии от волков он заговорил.

– Там живут волки отшельники, семья из пяти человек. У меня с ними не могу сказать, что приятельские отношения, скорее, нейтральные. Я их не трогаю, а они не сильно безобразничают в лесу. Но эти оборотни дикие о очень свирепые. Не советую тебе к ним приближаться. Ну и теперь ты знаешь, почему я тебе так легко поверил.

– Теперь знаю, – потрясенно пробормотала я.

Получается, что оборотни эти повсюду, тогда как раньше я считала их плодами чьей-то буйной фантазии.

– А ты молодец – не трусливого десятка, – похвалил меня неожиданно дядя и легонько хлопнул по плечу. – Толк из тебя выйдет, да и мне сгодишься.

В чем именно толк и сгожусь, я тоже предпочла не уточнять.

– Пойдем, еще кое-что покажу.

Еще одну семейку оборотней? Тут мне уже захотелось придурковато захихикать, но смогла сдержаться.

Вскоре по характерному шуму я поняла, что ведет меня дядя к довольно бурной речке. И сразу же та показалась из-за деревьев. Вода в ней бурлила и пенилась, хоть речушка и показалась мне совсем маленькой, из разряда тех, что можно перейти вброд.

– Смотри туда, – указал дядя куда-то направо, а потом я и разглядела их.

– Это бобры? – восхищенно ахнула.

Никогда не видела этих зверьков живьем, разве что на картинках. Какие же они симпатичные. И такие большие, оказывается!

– Тут их живет целая семья, восемь особей. Пара и молодые бобры – приплоды двух годов, – охотно и с улыбкой пояснил дядя.

Мы подошли к бобрам совсем близко. Дядю они точно не боялись, ну а меня, наверное, тоже, потому что была я с ним.

– Можешь их погладить. Они тебя не тронут.

Я подошла к самому маленькому и аккуратно прикоснулась к его спинке. Без тени страха он с любопытством смотрел на меня. Мех у него был такой интересный на ощупь – сверху грубые и редкие волосы, а под ними – густая шелковистая подпушка. Так приятно было зарывать в него пальцы. Лапки и хвостик были черными.

Остальные бобры продолжали трудиться, не обращая на нас внимания.

– Они тебя очень хорошо знают, – повернулась я к дяде.

– Они живут тут уже давно. Это их участок вот уже в нескольких поколениях.

– Ничего себе! Вон тот – настоящий богатырь, – я показала на большого абсолютно черного бобра, около метра в длину.

– Этот у них глава семейства – отец. Он тут самый старший и самый умный.

Игорь подошел к нему и потрепал по холке, а бобр ласково потерся об его руку.

Один из бобров катил крупный камень по дну мелкой речки.

– А что это он делает? Не слишком ли большой камень выбрал? – усмехнулась я.

– Они строят плотину. Так они поддерживают и регулируют уровень воды в реке. В этой речке очень много камней, их они тоже используют для строительства, но в основном стволы деревьев, ветки, хворост.

– Прямо, как люди…

Мы прошли вдоль речки вниз по течению метров сто, и я увидела что-то типа мостика.

– Это старая плотина, которую построила та семья бобров, – указал дядя на мостик. – Вес человека выдержит, такая прочная.

Мы еще немного полюбовались, как трудятся бобры, а потом отправились домой. Странное чувство я испытывала, словно все это уже когда-то знала, но или очень давно, или в прошлой жизни.

Глава 11

Сбежала, значит. Именно в тот момент, когда он решил, что их отношения меняются. С его стороны, не с ее. Он больше не хотел подчинить ее лишь ради получения потомства. Как-то незаметно для него самого эта девушка заставила его размышлять о ней чаще, чем хотелось бы, с большим теплом, на которое, как он сам думал, способен.

Сегодня, танцуя для нее, он понял одну простую вещь, что отныне ему не достаточно реакции ее тела на его ласки, ответной страсти, вызванной его касаниями. Захотелось, чтобы в процессе участвовала душа. Что он и постарался показать танцем, только ей, больше никому. И если бы она была волчицей, то поняла бы это. Но она всего лишь человек, к тому же озлобленный и желающий отомстить. И вот сейчас он стоит в ее комнате, понимая, что сама она находится уже далеко от него. И пока еще он не знал, как следует поступить.