Любимый ненавистный зверь

В один из дней они очень сильно поссорились, и он убил ту, кого любил больше жизни. Задушил, не найдя в себе силы вовремя разжать пальцы. Когда понял, что натворил, сам повесился в сарае. Дочь к тому времени уже сбежала от них, с первым встречным, к кому обратилась за помощью. А сына определили в интернат до совершеннолетия.

Все это дядя рассказывал ровным безэмоциональным голосом. У меня же на голове шевелились волосы. И я поверить не могла, что речь идет прежде всего о нем и моей маме. Даже примерно не получалось представить, в каком аду они выросли.

– Кстати, твой отец и есть тот, кто спас ее тогда, – закончил дядя и посмотрел на меня покрасневшими воспаленными глазами. – Ей повезло…

Сколько же непролитых слез таили в себе его глаза? И теперь я понимала его гораздо лучше. После такого примера человек невольно будет бежать от любви. Странно, что мама нашла в себе силы жить дальше. Но тут, скорее, заслуга папы – моего самого лучшего в мире папы!

– Вот и подумай, девочка, какой любви хочешь ты, и что ты готова дать взамен, – проговорил дядя и как ни в чем не бывало вернулся к поеданию супа.

Я же до вечера не могла избавиться от мыслей о той трагедии, что произошла много лет назад. Как дядя нашел в себе силы жить дальше, если все это случилось у него на глазах? И он не производил впечатление человека с нарушенной психикой. Его разве что можно было назвать мужчиной со странностями.

Игорь не вернулся, и когда уже начало темнеть. Я решила, что побег его в лес теперь точно плавно перейдет в ночь.

Перед сном попросила дядю истопить баню. В тесном предбаннике скинула с себя всю одежду, и в этот момент дверь распахнулась, а проем загородила фигура оборотня.

От испуга и неожиданности даже не сразу сообразила прикрыться, а потом схватила первое попавшееся под руку, чем оказался сарафан. Игорь же как стоял, загораживая собой проем, так и продолжал это спокойно делать, в то время как я пыталась за кусочком легкой ткани спрятать как можно больше наготы.

– Может, уйдешь уже?! – невольно разъярилась.

Нет, ну правда – чего пялится-то!

А потом он шагнул внутрь и показалось, что его крупная фигура заняла все свободное пространство.

– Убери это…

Игорь потянул сарафан из моих пальцев, которые вдруг стали слабыми. Запоздало порадовалась, что свет тут довольно тусклый, разбрасываемый единственной пыльной лампочкой. Но и его сейчас казалось слишком много.

Когда ладонь зверя прижалась к моему животу, невольно задрожала. Это не было даже лаской – простое касание, но тело мое отреагировало слишком бурно. И мысли привычно заметались в голове, вытесняя друг друга.

– Ты округлилась, – тихо проговорил Игорь и погладил мой живот. – Чувствуешь их?

– Уже да, – слабо отозвалась, не в силах отвести взгляда от его лица, на котором сейчас так хорошо читались все чувства.

Восхищение, страсть, нежность… От всего этого душа моя плавилась, а воля стремительно испарялась. Мне бы оттолкнуть его сейчас, но я физически не могла этого сделать. А когда ладонь его скользнула вверх и накрыла мою грудь, то не только соски отозвались на касание, сама я невольно прикрыла глаза, испытав приступ блаженства.

– Твоя грудь стала больше и красивее, – принялся ласкать он до крайности чувствительные соски. – И ты сама изменилась – стала более женственная и нежная…

Он развернул меня к себе спиной и накрыл уже обе груди руками. Это противоречило нашей договоренности о неприкосновенности, но я ничего не могла сделать или сказать, чтобы помешать ему.

Губы оборотня прижались к моей шее и принялись покрывать ту поцелуями. Жалящими, горячими и вытягивающими душу. Как же я хотела его вопреки собственному разуму! Его хотело мое тело, оно истосковалось по его рукам и губам.

Когда руки оборотня снова вернулись к моему животу и прижались к нему обе, произошло чудо, от которого мы оба замерли в немом восхищении. Малыши пошевелились, реагируя на прикосновение отца. У меня же на глазах выступили слезы от настолько сильных и мгновенных эмоций, каких в жизни не испытывала.

– Они меня чувствуют. И знаешь, что говорят? – прошептал он мне на ухо.

– Что? – всхлипнула я, не в силах справиться со спазмом, хоть и хотела скрыть от него слезы.

– Чтобы я помог их маме.

– В чем?

– Помыл ее, – с этими словами он развернул меня к себе лицом и вгляделся в глаза. – Разрешишь помочь тебе? – хрипло проговорил.

Я смотрела в его глаза и пыталась разобраться в себе. Но мешали эмоции. Все происходящее казалось за гранью реальности, и зверя я сейчас воспринимала как-то иначе, не как раньше. Наверное, я привыкла к нему в своей жизни, и такого отвращения, как раньше, он во мне не вызывал. И ненависть притупилась до такой степени, что я уже ее и не испытывала вовсе. А желание почувствовать его близость пересиливало все остальные.

Но ответить не получилось, смогла лишь кивнуть. И тогда он так же молча взял меня за руку и повел в парилку. Но не доходя, остановился и быстро скинул с себя одежду.

– Там жарко, – только и сказал в свое оправдание.