Любимый с твоими глазами (СИ)

- Вполне возможно, что он уже умер, но Кистаев это скрывает. Или он на грани. Врачи говорили, что он может сделать какие-то операции, но они лишь продлят его жизнь на пару лет.

- Почему ты мне не сказала? - вдруг шепчет Алиса, а Светлана, слышу, плачет.

- Он просил меня, доченька…Знал, что ты останешься, а он этого не хотел…Мучать тебя и…Он хотел тебя защитить. Степа сделал нам все документы, выкупил бывшую квартиру моего отца… Он спрятал нас и просил никогда не возвращаться в Тулу.

Вот черт…

- А как же Ольга? - спрашиваю, - Он ее спрятал тоже. Говорят, что ее никто не может найти.

- Она — ширма. Степа мог быть любым, но он очень любит Алису. Никто не знает, что все принадлежит ей, Олег. Я в этом уверена.

- Они думают, что он переписал все на Ольгу… - догадываюсь, она подтверждает.

- Скорее всего, да. Если Степа жив, скорее всего через Алису они хотят на него надавить, чтобы ее найти. Без этого, я уверена, ее не найдут.

- Нас же нашли, мам…

- Из-за моей глупости. Если бы не квартира моего отца…

Ох боже…

- Прости меня, девочка моя…

Молчит, отворачивается только и слезы вытирает. Ее аж трясет всю, и я знаю, что все, что сейчас нужно — это обнять. Алиса у меня очень контактная, ее нужно как можно больше обнимать.

- Светлана, спасибо вам большое. Я со всем разберусь.

- Но как же я буду сидеть тут и…

- Не волнуйтесь. Я буду возить Алису в город, чтобы она смогла с вами поговорить, но сейчас нам пора. Все будет хорошо, даю вам слово.

- Олежа… - жалобно и внезапно просит, - Пожалуйста…защити мою девочку…

- Она со мной в безопасности.

Потому что так и есть. Я скорее сдохну, чем позволю кому-то к ней приблизиться. Только если сам…

- Алис…

Когда трубки сброшены, она уже не сдерживается. Начинает плакать, закрыв лицо руками, и я снова не знаю, что сказать. А с другой стороны, что тут говорить? Просто подтягиваю ее к себе, переношу на колени и обнимаю. Сейчас она не колет меня иголками, утыкается лицом в грудь и позволяет себе быть слабой.

Я нежно глажу ее по волосам, закрываю глаза и наслаждаюсь этим моментом ее доверия. Сердце сжимается в груди от горьких слез…И это странный коктейль. Мне хорошо и одновременно так больно вместе с ней. Кажется, я так остро ее чувствую, как будто она — это мое отражение. Где-то я уже слышал, что женщина и есть отражение мужчины, и внезапно думаю: а может чувства мои появились, потому что и мужчин это тоже касается? Когда тебя так любят, ты просто не можешь не полюбить в ответ? Так же сильно.

- Все будет хорошо, малыш, - шепчу ей в волосы, - Все будет хорошо.

Алиса кивает, а я обнимаю ее теснее. Да, верь мне, потому что я больше не вру — я все сделаю. Возможное и невозможное. Клянусь всем, что у меня есть — я сделаю все.

Так мы и сидим. На нас, наверно, смотрят, как на сумасшедших, но мне плевать. На столе стоят две чашки ароматного кофе, который уже остыл — тоже плевать. На все. Мне просто хорошо. Она уже успокоилась, и я знаю, что совсем скоро окончательно придет в себя и улетит на другую орбиту. Дай мне хотя бы еще пару минут…

- Я помню то «путешествие», - неожиданно говорит, откашливается и трет глаза, - Мама была напугана. Она ничего не объясняла и улыбалась, но…

- Ты все понимала?

- Да. Я была взрослой, но и Давид тоже понимает…Может быть лучше…

- Даже не вздумай этого говорить.

- Олег…

- Ему без тебя не будет лучше, - поднимаю ее лицо на себя и уверено повторяю, нежно стирая слезу, - Поверь мне. Так будет только хуже.

- Но если меня найдут…

- Тебя никто не найдет. Я не позволю никому и близко к тебе подойти.

Мы замолкаем. Это тот самый «звенящий» момент, за которым обычно следует поцелуй. Клянусь, я его чувствую в уголках ее губ, но знаю — только это мне и остается.

- Нам пора, - хрипло говорит и отстраняется, на меня больше не смотрит, - У нас кончается время.

Вот и все. Алиса встает, надевает кардиган, пока ее фраза резонирует где-то в моей голове:

«У нас кончается время».

Мне почему-то дико страшно, что так и есть. Я мало чего понимаю в подобных интригах — это факт. Мне нужна помощь, и я знаю, к кому за ней обратиться.

Пока мы едем домой, я обдумываю, что скажу. Что предложу взамен? Да знаю, что. Ха. Клянусь, я бы раньше на это ни за что не пошел, а теперь не задумываюсь. Такое предложение откинет мою компанию на пару лет назад — плевать. Тот, к кому я собираюсь обратиться за помощью, хорошо знает мир, в котором я себе места так и не нашел. Ему не страшно. Он вообще ничего не боится.

- Алис, идите в дом, я к соседям зайду.

Слегка ей улыбаюсь, девочка в ответ мне пару раз кивает, берет Давида за ручку и уводит его в дом. По пути я слышу, как они обсуждают, что бы такого приготовить на ужин. Давид выпрашивает торт. Алиса отрицает. Ссорятся, но в шутку — а мне на душе так тепло.

Нет, я не скажу никому то, что узнал. Алену и Андрея я знаю почти всю жизнь, но я им не доверяю. Их можно запугать, этого типа — нет. Ему ведь действительно не страшно, ему нечем угрожать, ему и не рискнут угрожать.

- Дядь Жор? Теть Лен? Вы дома?

- Ох, Олежа, заходи!