Любимый с твоими глазами (СИ)

- Не будь дурой, Алиса, - вступает Алан, косо поглядывая на Давида, который переместился еще ближе к нему и тут же хмурится.

- Не говори так о маме! Она не дура!

- Охотно верю.

О да… Я даже смешка не могу сдержать, когда вижу, как Алан кривится. Вот вроде бы взрослый мужик, но он такой ребенок… Передразнивает Давида, который начинает злиться, а выглядит это, будто они две одногодки. Мда...

- И со мной так не говори!

- А то что, мелочь?! - щурится, - Забросаешь меня злыми взглядами?!

- Вот и забросаю!

- Вот и посмотрим!

- А можно… - вступает Олег, грозно еще так, серьезно и строго, - Прекратить?! Алан, ты хоть понимаешь, что это ребенок?

- Пусть не командует мне!

- Пусть не говорит так с мамой!

Я начинаю смеяться. Это настолько нелепо…Мы обсуждаем такие важные дела, а все скатывается в драку в песочнице. Нет, серьезно?! Сколько Берсанову лет вообще?!

Мужчины тем временем моего веселья не оценили. При том все. Давид — хмурый, как Олег, Алан вообще… он умеет улыбаться, интересно?! Да без понятия. Плевать. Выдыхаю, беру себя в руки.

- Извините. Давайте продолжим?

Похоже, обстановка разрядилась, хотя взглядом и жестом Давид дает понять: я за тобой слежу. Комичным таким, знаете? Два пальца в глаза свои упирает, потом на Алана указывает — он фыркает. Нет, эти двое точно парочка века, сейчас передерутся из-за формочек в песочнице, и чтобы этого избежать, я мягко прошу сына:

- Малыш, поиграй, пожалуйста, с Молнией.

- Хочешь, чтобы ушел?

- Пожалуйста.

Давиду это не нравится, но он подчиняется, хотя я понимаю, почему: скучно это -слушать непонятные разговоры, особенно если на тебя внимания не обращают. Наблюдаю пару мгновений, как малыш уходит к коробке с черепашкой, потом поворачиваюсь к столу и киваю.

- Продолжаем. О чем мы говорили?

- О том, чтобы ты не была…

- Она услышала, - цедит Олег, потом смотрит на меня мягко. - Это твои деньги, Алис.

- Они не мои.

- Давай поступим так, ладно? Пока они побудут у меня. Ты хорошо подумаешь. Если решишь, отдадим их на благотворительность, захочешь оставить — тебя никто не осудит.

Не нравится мне, как он обобщает нас, но я и это проглатываю, киваю, потому что компромисс. Сейчас не время об этом беспокоиться, не самое важное, так сказать.

- Что я должна сделать?

- Подписать бумаги.

Окей. Беру ручку и подмахиваю, потом двигаю документы Олегу и смотрю на него — он мне улыбается.

Почему мне снова неспокойно, черт подери?! Да потому что я не верю ему! Ищу в глазах подвох, но, к сожалению, не могу его найти: я и тогда не могла. Я никогда не смогу. Это все равно, что искать что-то «не то» в Давиде — сложно, нереально.

- Что дальше? - разочаровано спрашиваю, он передает бумаги Алану, а тот жмет плечами.

- Дело за малым. Убрать Кистаева.

- Убрать?

О нет…что это означает? Внутри меня съедает еще большая тревога, а тот смотрит на Елагина, потом на меня и жмет плечами.

- А это уже не твоя забота. Все, что от тебя было нужно, ты сделала.

Перевожу внимание на того же Елагина, он опять улыбается. А в глазах холод…

- Алис, с остальным я разберусь сам.

- Мне так не нравится.

- Так будет лучше. Не забивай голову…

- Не разговаривай со мной так, будто я дура! - взрываюсь, он на миг замирает, потом головой мотает.

- Я и не говорю, я…

- Что ты?! Ответь: что-будет-дальше?!

- А как ты сама думаешь?! - Берсанов не выдерживает, - Ну серьезно. Каким ты видишь исход?! Мне просто интересно.

- Я…я не знаю, но…

- Я-я-я...Не лезь в это! Не женское дело.

- Алан, полегче.

- А куда уж легче?! Тебя ограждают от дерьма — будь благодарна.

- Меня уже от него ограждали когда-то, кончилось плохо!

- Он убьет тебя, Алиса, - рычит этот татуированный козел, но Олег тут же ударяет по столу и рычит в ответ.

- Я сказал — полегче!

- Тогда объясни ей сам простое правило: либо ты, либо тебя!

Берсанов резко встает из-за стола и уходит в сторону калитки, по пути доставая сигарету. Не знаю почему, но он не курит на участке. То ли Олег его попросил, то ли сам додумался? Нет, вряд ли, скорее всего Олег... Смотрю за ним в след, как будто с каждым шагом моя мирная жизнь тает… Так и есть, конечно. И я знаю это правило: папино. Точно из его длинного списка…

- Алис…

- Не надо.

- Надо, - настырно перебивает и берет за подбородок, смотрит в глаза пристально. - Ты должна понять.

- Что его из-за меня убьют?

- Дело уже не в тебе, малыш. Ты подписала бумаги, передала все права, а их разборки нас больше не касаются.

- Тебе всегда так просто идти на сделку с совестью…

Горько поджимаю губы и вырываюсь, хочу уйти — больше всего на свете! Приторное разочарование разливается во рту, как глоток вяжущего рот вина. Фу. Я вино никогда не любила, а теперь оно мне вообще противно — так плотно с ним ассоциируется…

- Стой, - достаточно грубо хватает меня за руку и тянет обратно.

Вот и все. Пала маска «праведника». Олег двигается ко мне ближе — я хочу быть дальше. Но кого это волнует? Он удерживает меня за бедра, смотрит холодно и твердо, а дальше пусть тихо, но режуще говорит: