Любимый сэнсэй (СИ)

Теплые сухие губы накрыли мои, и я с готовностью ответила на поцелуй, обвивая шею Итачи руками. Он в долгу не остался и прижался ко мне всем телом, наращивая темп поцелуя и вкладывая в него куда больше желания. Ладонь легла на моё бедро и поползла вверх, приподнимая юбку. В памяти мгновенно возникли самые жаркие эпизоды из нашей совместной ночи, и я едва подавила в себе прорывающийся наружу стон. Как бы мне хотелось запереться с ним в моей комнате, избавиться от одежды, а потом…

— Нам нужно спускаться, — тяжело дыша, Итачи разорвал поцелуй. — Ты иди, а я… подумаю тут немного о дохлых голубях.

Тихо засмеявшись, я быстро поцеловала его в последний раз и сбежала вниз по лестнице, попутно проверив прическу и одернув подол. Стоило только появиться на кухне, как на меня сразу же уставились две пары глаз.

— Что так долго? — Яхико прищурился, скрестив на груди руки, но я его проигнорировала и сразу же села за стол, умыкнув себе на блюдце каменный маффин недельной давности. Если что-то пойдет не так, я просто запущу его в голову брату и предприму попытку спастись бегством.

Мама села напротив и, пригубив чаю, поморщилась.

— Слишком крепкий, — пояснила она в ответ на мой вопросительный взгляд, а после спросила: — Итак, не то чтобы я не рада, но вы собираетесь объяснить мне, что происходит и почему вы явились сюда таким странным составом?

— Да? А звучит как раз так, будто не рада, — с нервным смешком заметила я, и мама закономерно моего веселья не разделила.

Скорее всего, она бы даже повторила свой вопрос, если бы на лестнице не послышались шаги Итачи. Зашел он в самом что ни на есть собранном виде и извинился за ожидание. Ничто, ни единый волос на голове не выдал, чем мы только что занимались, хотя, конечно, это не помешало Яхико одарить его красноречивым недовольством во взгляде.

Какое-то время мы действительно непринужденно беседовали. Вернее, говорила в основном мама, что-то рассказывая про их с Асумой предстоящую в конце месяца свадьбу. Конечно, это мероприятие можно было бы отодвинуть, если бы не мамино желание влезть в абсолютно любое платье, а не в то, что удачно скроет живот. Мечтами она уже вся была в белом и летела к алтарю навстречу широко улыбающемуся жениху, и это было заметно по ее горящим мечтательным глазам.

— Но что это я всё о себе да о себе, — смущенно хихикнула мама, когда наконец заметила, что слишком уж ударилась в женские разговоры в наполовину мужском обществе. — Итачи-кун, — она повернулась к нему всем корпусом, и его рука в то же мгновение нашла и сжала мою под столом. Что, момент настал? — Ты, говорят, ушёл работать в Суну? — Ага. То есть, если сказать «говорят», то он не догадается, откуда пришла информация. Гениально.

— Буду с вами откровенен, — начал Учиха, не отпуская мою ладонь. — Акатсуки уже не та школа, куда стоит отдавать на обучение своих детей. Не то чтобы там совсем всё плохо, но в последнее время там некомфортно находиться не только ученикам, но и некоторым учителям.

Итачи только на днях поведал мне, что Акатсуки заметно сдала с тех пор, как директором стал Мадара. До этого школой руководила Ооцуцуки Кагуя — суровая седовласая женщина из семьи основателей города, — и при ней Акатсуки оставалась самой престижной старшей школой в округе, хоть и походила больше на казарму. Сейчас же школа держится только за счет своего нашумевшего некогда имени, но люди уже начинают понимать, что к чему, и в следующем году оплату за обучение, скорее всего, снизят, чтобы хоть как-то заполнить учебные места.

— Тогда очень хорошо, что мы переезжаем, — оптимистично заключила мама. — Правда, Нами?

Её пристальный взгляд обратился ко мне, и язык помимо воли шевельнулся, чтобы выдать моё несогласие. Однако Итачи заговорил первым, оборвав так и не начавшуюся реплику на полу вдохе.

— По правде говоря, Куренай-сан, есть кое-что, в чем я хотел бы вам признаться. — Лицо Яхико на секунду оживилось, выдав дрогнувшую в уголках рта пренебрежительную ухмылку, однако, встретившись со мной глазами, он сразу же ее стер. — И прежде всего я хочу сказать, что если вы решите кого-то винить, то вините меня и только меня.

Хорошенькое начало, ничего не скажешь. Стоит ли говорить, что слова Учихи так накалили воздух напряжением, что у меня похолодели руки. Беззаботность улетучилась из маминого взора, словно ее там никогда и не была, и она уставила немигающий обеспокоенный взгляд на Итачи.

— И в чем же я должна винить тебя, Итачи-кун?

В помещении стало невыносимо душно, и я бы непременно сорвалась открывать окно, если бы не ладонь, удерживающая меня под столом — теплая, в отличие от моей. Пришлось довольствоваться тем запасом кислорода, который еще можно было вдыхать в свете намечающейся бури.

— В том, что я хочу быть с вашей дочерью. И её желание совпадает с моим.