Любимый сэнсэй (СИ)

Парень замолк, напряженно уставившись в парту. Я видела, как желваки на его раскрасневшемся лице играли от переполняющего раздражения. Уверена, ему стоило больших трудов сдерживать себя. Но затем его голубые глаза встретились с моими, и в секунду вся злость в них куда-от испарилась. От его взгляда мои щеки вдруг вспыхнули в смятении. Что-то было в нем… таинственное. Словно блондин пытался что-то мне им сказать, но смысл утекал мимо. Ощутив на тыльной стороне ладони легкое поглаживание пальцев Тсукури, я осознала, что до сих пор держу его за руку, а в совокупности с этим затяжным зрительным контактом, ситуация становилась более чем неловкой. От этого моё лицо стало еще больше походить на свеклу. Сдержанный кашель Итачи прозвучал как спасительный колокол, и я, воспользовавшись моментом, поспешила высвободить ладонь из хватки Дейдары.

— Ладно, — отрезал парень, переведя взгляд на учителя и скрещивая руки на груди, — забудьте.

«Ладно». Для него всё вдруг стало «ладно», хотя секундами ранее он был готов рвать и метать, лишь бы отстоять своё право уходить в четверг домой вовремя. И причина этой покорности… Неужели я? Неужели он действительно успокоился только потому, что я его попросила? Мне это польстило, но к гадалке не ходи — моё согласие на дружбу с ним войдет в топ-десять моих самых глупых и неверных решений. Похоже, наша с Тсукури история еще не закончена.

Итачи сдержанно кивнул, и, ни слова не сказав, отправился к своему столу. Уверена, наши переглядывания он видел, иначе с чего был этот привлекающий внимание кашель. От осознания этого факта стало еще более неловко.

— Ну почему ты так себя ведешь? — обреченно выдохнула я, стараясь отвлечься от нежного прикосновения, еще теплившегося на ладони. — Зачем нужно было ему грубить? Это же учитель.

Дейдара на моё замечание демонстративно фыркнул. Я уж и не надеялась получить от него хоть какой-то ответ, когда он произнес:

— Просто он такой же напыщенный индюк, как и Саске.

Может, сказалось чувство вины перед Итачи, может, я и впрямь считала, что он не заслуживает подобного прозвища, но реплику блондина я приняла едва ли не за личное оскорбление.

— Он не индюк, — сухо возразила я. — И Саске, кстати, тоже.

— О, — вскинул бровями блондин, — защищаешь своего любимого сэнсэя, м?

— Он не мой любимый сэнсэй, — нахмурилась я. — Просто ты сам ведешь себя с людьми, как напыщенный индюк, а потом удивляешься, когда они тебе платят той же монетой.

— Кем, говоришь, этот замечательный, во всех смыслах, человек тебе приходится? Бывшим соседом? — прищурился Дейдара, на что я закатила глаза и отвернулась. Судя по всему, он настолько был уверен в справедливости своих обвинений, что мои попытки вступиться за Итачи принимались в штыки. Якобы я была не объективна и защищала его из-за некой мифической привязанности.

Мы еще долго выясняли, почему Дей — идиот, а я — индюшка и защитница высокомерных снобов, но уже в гневной переписке на последних страницах тетради, которую мы демонстративно двигали друг к другу весь классный час. Однако, когда прозвенел звонок, наш дуэт молчаливо решил, что тема и исчерпана, и больше мы её не поднимали.

В первый же четверг выяснилось, что несчастливцем из параллельного класса, который так же, как и мы, попал под опеку нашего грозного историка, оказался Узумаки Наруто. Парень даже обрадовался, когда узнал, что попал в «команду неудачников» с уже знакомыми ему людьми. Как оказалось, Хинату он тоже уже знал, хотя по тому, как они «общались», было сложно об этом догадаться. Девушка рядом с ним словно воды в рот набирала, лишь изредка отвечая на его вопросы скупыми «да», «ага» и «нет». Я уж было решила, что Наруто ей и вовсе неприятен, а вот Дей откровенно посмеивался над моими предположениями: «Да ты шутишь. Наша тихоня просто на него запала, поэтому ведет себя как дурочка». Интересно, с каких пор он стал таким экспертом в женской психологии?

Занятия по истории не отличались особым разнообразием, но их сэнсэй проводил со всей ответственностью. Для пущей уверенности, что мы будем его слушать, сидеть парами он не разрешил, так что мы лишь со страдальческой обреченностью в глазах переглядывались друг с другом с соседних парт. Скучать, однако, не приходилось. Итачи то и дело подрывал то меня, то Хинату с места и заставлял писать на доске события и даты. Наруто и Дейдара тоже по началу удостаивались этой чести, но от их записей хотелось выдрать себе глаза: ни черта не было понятно, что они пишут. А я еще считала, что у меня проблемный почерк.

В конце каждого из занятий проводился опрос: Учиха по очереди задавал нам вопросы по пройденному материалу, а мы старались на них отвечать. Лучше всего выходило у Дейдары и Хинаты. Их знания явно были на ином уровне, и это был повод еще раз удивиться тому, как в нашей компании оказалась Хьюга. Наруто же половину вопросов сливал: говорил, что прослушал или забыл. Тогда Итачи переводил стрелки на меня, и я начинала лихорадочно выискивать нужный ответ в конспектах, что, конечно, было лучше, чем отмалчиваться, но тоже нехорошо.