Сусанна кивнула и обрадовалась, что он не пошел следом. Когда они приехали, она понадеялась, что ей вновь предложат комнату наверху, но Реза, не говоря ни слова, поставил ее чемодан перед своим шкафом. Может, он просто не хочет, чтобы она была рядом с Аббасом, и на ночь сам уйдет наверх? Она хотела уточнить это, когда он перевесил костюмы к рубашкам, полностью освободив для нее одну половину шкафа, но пока она гадала, как бы тактичнее спросить, чтобы потом до вечера не краснеть, Реза ушел, оставив ее наедине с раскрытым чемоданом. Собственно в шкаф вешать было нечего — из того, что она может здесь надеть, чистым оставался лишь сарафан. Правда, есть еще футболка, и ее она повесила на вешалку. Теперь же Сусанна аккуратно зацепила за крючки еще и снятую юбку, чтобы та хоть немного отвиселась, пока Аббас отрабатывает свой мнимый проигрыш.
Льняное платье оказалось сшитым руками — мистеру Атертону во всем важна аутентичность. Наверное, и полотно домотканое. Впрочем, так делают, кажется, все реконструкторы. Умывшись, она облачилась в платье и проверила его перед зеркалом на предмет прозрачности. Лен, конечно, не шелк, но все равно стоять в таком виде перед братьями не хотелось. Только кто ее спрашивает! Она сунула ноги в сандалии, также ручной работы — хорошо еще без золотых бляшек. С лихвой хватает остававшихся на руках браслетов.
Выдохнув, Сусанна вышла в спальню, заранее зная, что найдет в ней Резу. Тот сидел на кровати и изначально буравил взглядом занавеску между ванной и комнатой, а теперь буравил ее. Только бы не покраснеть. Только бы не покраснеть. И все же ее бросило в жар, когда Реза нагнулся к ее ногам, чтобы подтянуть завязки сандалий.
— Follow me, ту queen. (Следуй за мной, моя царица.)
От этого обращения внутри закипало, но сколько ни проси, мистер Атертон не уменьшит градус сарказма.
Мадам Газии нигде не было видно. Хозяйка избегает Резу или же ее? Скорее всего мадам Газия не желает встречаться с ней. Может, за ужином Реза наконец скажет им правду? Во всяком случае, она снова попросит его об этом. И напомнит про паспорт. Были же в спальне — мог бы уже отдать!
Лестница в мастерскую больше не казалась такой уж крутой и длинной, но все же Сусанна обрадовалась протянутой руке. Открытая настежь дверь светилась электрическим светом. Аббас ограничился кивком, и Сусанна покорно проглотила обиду. Ничего страшного — он имеет право злиться. Он предупредил, что его брат козел, а она все равно пустила этого козла в огород. Хорошо, что капусту не сожрал, а только грядки потоптал!
Аббас поднялся со стола, на котором сидел, и за его спиной оказалось два сундучка египетской работы — по идее, в маленьком должна была находиться косметика, а в другом — драгоценности. Реза действительно помешанный! Главное, чтобы в составе не оказалось свинца! Хотя, может, от одного раза ничего и не будет…
Он усадил ее в кресло и опустился на колени, чтобы сподручнее было подносить кисточки с краской к ее лицу, и Сусанна не желала знать, в какую маску тот решил превратить его. Хотелось посмотреть вокруг — какие яркие краски, подобных росписей нигде не встретишь — даже реплики гробниц делают с поблекшими красками для полноты погружения в древность, а тут древность пришла в гости при полном параде. А ей приходилось держать глаза закрытыми. И губы тоже, потому и вопросов она не задавала.
Аббас насвистывал незнакомую мелодию, и Сусанна радовалась, что в этот раз он решил воздержаться от озвучивания текста, потому что песней явно желал сказать, что думает об ее мнимом поведении.
— В каком порядке будем снимать украшения? — спросил он по-английски видимо специально для нее. Спасибо ему огромное! Теперь она поняла смысл происходящего — братья используют ее в качестве бесплатной модели, чтобы потом, наверное, рассылать фотографии потенциальным клиентам, ведь серьги в виде переплетенных цепочек уж точно могут носить богатые дамы… Бесплатной? Вспомни, сколько всего мистер Атертон тебе уже подарил? Тогда почему просто не попросил попозировать? Она бы согласилась, наверное… А, может, Суслик, он и говорил тебе что-то о фотографиях, а ты не расслышала или не поняла… Ты ведь только пошлости от него прекрасно слышишь. А, может, он только их доступным языком и произносит!