Любимый цветок фараона (СИ)

— Дочери лорда все записывали в тетрадочки красивым почерком, — усмехнулся он. Фиг поймаешь такого! — А их общий муж только рисовал да в пьяном угаре уничтожал сакральные рисунки, созданные тысячелетия назад.

Сусанна заметила, как Реза передернул голыми плечами. Наглость, Суслик! Он тебе плед отдал. Спешил напоить чаем. Теперь утоляет твое любопытство, а ты… Так пусть сходит в спальню за одеждой. Что ты мне предлагаешь?

Сусанне достаточно было чуть отвести руку с пледом, и Реза молча скользнул головой ей на колени и расправил по своей груди край пледа. Только не усните тут, мистер Атертон! Суслик, пусть лучше спит, чем так плотоядно на тебя смотрит!

— А когда Маргарет умерла… Тогда кто писал в дневнике?

Мистер Атертон, ну продолжайте уже рассказ. Вы так не до мумии, а до меня доберетесь!

— А никто больше и не писал дневников. И никто так и не узнал про гробницу до маленького инцидента…

Реза замолчал и улыбнулся так нехорошо, что Сусанну вновь пробила дрожь. А потом так неожиданно вытянул из-под пледа руку и дотронулся до щеки Сусанны, что она откинула голову, оставив в его пальцах натянутую прядь.

— Когда же ты прекратишь меня бояться? — Реза вытянул из серьги запутавшуюся прядь. — Мужчины не устраивают с женщинами таких длинных прелюдий. Я не вор, я не беру чужого.

И он вновь спрятал руку под плед. На языке так и крутился вопрос — с чего она вдруг чужая? Но Реза заговорил раньше:

— Просто я не могу до сих пор поверить, что ты живая… Черт, — он тряхнул головой и почти уткнулся носом во втянутый живот Сусанны. — Представь себя на моем месте… Вот ты пишешь роман. Может даже делаешь к нему зарисовки — я ведь видел, что ты тоже рисуешь, и вдруг встречаешь своего героя во плоти. Это попахивает мистикой… Или сумасшествием… В моем случае вторым. Я несколько вечеров всматривался в тебя, пытаясь отыскать десять отличий, — он вновь усмехнулся и вперился в потолок, вернее в кончик носа Сусанны, которая старалась глядеть прямо перед собой, чтобы забыть, что Реза лежит у нее на коленях. — Я искал и не находил. И начинал сходить с ума еще больше… Я ведь не совсем соврал тебе… Когда рисуешь женщину в стотысячный раз, ты уже до безумия любишь эти черты… Понимаешь, только черты… И я убеждал себя, что в моих рисунках пустота, а в тебе есть душа, которую я не смею ранить.

Сусанна чувствовала, как сердце подскочило к горлу.

— Я сама взяла ключ.

Суслик, зачем ты напоминаешь ему… А я не могу. Не могу больше слушать его слова… Он сумасшедший, а я нормальная. Я понимала, что будет, а он нет… Я видела перед собой просто необычного мужчину, а он… Он видел свое наваждение. Ты опять его оправдываешь… А, может, он играет с тобой… Ага, и Аббас играет! Я собственными глазами видела ворох рисунков! Их невозможно нарисовать за три дня даже мистеру Атертону!

— Ты не понимала, что делаешь, а я понимал… — Реза прикрыл глаза и сложил на груди руки.

— Не лежи как мумия! — почти вскричала Сусанна и тут же почувствовала его руки на своей талии.

— Так лучше?

Сусанна молча кивнула, не в силах попросить его просто сесть рядом и закутаться в плед. Ей он больше не нужен!

— Так что с мумией?

— Ее больше нет.

— Это я уже слышала.

— Ты ее даже видела.

Сусанна опять задрожала, и Реза сильнее прижал ее к себе.

— Ты видела ее последнюю часть в шприце…

Суслик, он же конченный псих!

— Там был героин, — Сусанна надеялась, что правильно произнесла слово. Надо было сказать «drugs», но хотелось показать себя умной, чтобы он прекратил нести чушь!

— Это Аббас так думает.

Сусанна взглянула в лицо Резы, тот вновь лежал с закрытыми глазами, но продолжал говорить, и речь его, пусть медленная, оставалась достаточно четкой и плавной.

— Ты слышала про средневековое лекарство, которое готовили из мумий? — Сусанна кивнула, на уроках истории говорили про это средневековое медицинское шарлатанство. — Ну так вот… Не знаю, как мой отец дошел до такой степени помешательства, но он решил, что это спасет меня. Откуда он взял рецепт, не знаю, и что в нем, кроме мумии, не знаю тоже… Он колол мне его сам, пока я был маленький, а когда приступы участились, а ему приходилось надолго отлучаться в музей, он научил меня смешивать порошок с кровью скарабеев. Ты еще меня слушаешь?

Сусанна кивнула, но потом сообразила, что он не смотрит на нее, и сказала вслух «yes, I do».

— В крови насекомых нет эритроцитов, потому она не красная, а немного желтоватая, но в ней тоже растворен дыхательный пигмент — гемоцианин — бесцветный белок. Тебе это не интересно, знаю… В общем, возможно я подсел на шарлатанство, но даже если эта дурь просто успокаивала меня психологически и потому помогала телу снова начать дышать, я обязан жизнью этому фараону. И потому я восстановил все росписи в гробнице, чтобы и он продолжил наслаждаться загробной жизнью. Вот так… Если ты посчитаешь меня сумасшедшим, я не обижусь.

— Как же он насладится жизнью, когда его тела больше нет?

Суслик, ты действительно задала этот вопрос? Да, с сумасшедшими следует поддерживать разговор, так учат в полицейских боевиках. Разве не так?