Любимый ученик Мехмед (СИ)

Когда мулла Гюрани с прислужником, несшим факел, направился к шатрам Йылмаз-бея, принц некоторое время смотрел вслед своему главному наставнику, а затем подошёл к неудавшимся похитителям. Опущенная сабля в руке принца взметнулась вверх и медленно прочертила длинную алую полосу на правой щеке одного из них, а затем и второго:

— Это вам на память о нынешней ночи, — с усмешкой сказал Мехмед и добавил, обращаясь к охране: — Стерегите их пока, а дальше посмотрим.

Принц, наконец, вернул саблю владельцу, а затем обернулся к Андреасу, по-прежнему пребывавшему в крайнем смущении от всего случившегося, и ободряюще улыбнулся.

Андреас уже давно не оказывался в подобном положении и думал о том, что после этой истории отношение всех вокруг непременно изменится: «Теперь будет совсем не просто убеждать людей, что я не тот, кем являюсь. Я под подозрением». Поглощённый этими мыслями, он даже не заметил, что возле него стоит лекарь, который уже успел осмотреть его рану.

Грек заметил лекаря только тогда, когда тот с поклоном доложил принцу:

— Рана не опасная, мой повелитель. Её не следует перевязывать. Царапины быстрее заживают, если их держать на открытом воздухе. Нужно лишь промыть и смазать мазью.

— Ты сделаешь это в моём шатре, — сказал Мехмед. — Принеси туда всё необходимое, — а затем взял Андреаса за руку: — Пойдём, учитель. Остаток ночи ты проведёшь подле меня. Мне так будет спокойнее. Я не смогу заснуть, если начну думать, что с тобой может ещё что-нибудь случиться.

Принц, по-прежнему держа учителя за руку, оглядел всех вокруг спокойным, уверенным взглядом, как если бы хотел спросить: «Кто-нибудь из вас полагает, что я веду себя недостойно? Никто? Я так и думал».

Муллы рядом не было, а больше никто, даже охрана, не смотрел косо, и Андреас воспрянул духом, уже не чувствуя себя изгоем.

— Учитель, я не знаю, что бы со мной было, если б я тебя потерял! — громко продолжал принц, но когда они подошли ко входу в его шатёр, учитель всё же спросил:

— Принц Мехмед, ты уверен, что моё место здесь?

— Да, — с улыбкой ответил тот, — я хочу оказывать тебе милости как самому дорогому другу.

Внутри уже ждал лекарь, который промыл и смазал царапину на шее, а меж тем челядинцы уже расстелили на коврах постель, на которой Андреас спал в другом шатре. Постель оказалась расстелена в трёх-четырёх шагах от постели самого Мехмеда, хотя вокруг ещё оставалось много свободного места.

— Ложись, учитель, — повелел принц, снимая тюрбан и не без удовольствия взъерошивая рыжую шапку собственных волос.

Уже забравшись в свою постель, мальчик снова улыбнулся Андреасу, а затем упал головой на подушку, но вдруг издал странный звук, похожий на шипение, перевернулся на бок и пояснил:

— Мулла наказывал меня сегодня за то, что я спорил с ним из-за тебя. Я совсем забыл об этом, но спина пока помнит.

Меж тем слуги погасили все светильники кроме одного дальнего, висевшего на опорном столбе, и удалились.

— Учитель, — почти сразу зашептал Мехмед по-гречески, — там, перед входом в шатёр я говорил не совсем правду. Ты рядом, и я сейчас не беспокоюсь за тебя, но всё равно не смогу заснуть.

— Почему? — спокойно спросил Андреас.

— Потому что ты рядом, — взволнованно шептал Мехмед. — Учитель, мы ещё никогда не оказывались так. Мы спим почти бок о бок.

— Вот и спи, — ответил грек, нарочито зевая, но принц не унимался и продолжал:

— Александр Великий и его друг Гефестион, когда ходили вместе в походы, тоже ночевали в одном шатре, да?

— Да, — ответил Андреас, шутливо добавив: — Причём Александру и Гефестиону как-то удавалось заснуть. Вот и ты спи.

— А Ахиллес и его друг Патрокл, которым подражали Александр и Гефестион, тоже ночевали в одном шатре? — продолжал спрашивать Мехмед.

— Иногда, — сказал грек. — И у них тоже получалось заснуть.

— Учитель, — принц мечтательно вздохнул, — я не засну.

— Тогда утром скажешь мне, храплю я или нет, — ответил Андреас, повыше натягивая на себя одеяло. — Мне давно хотелось это узнать.

— Что узнать? — спросил Мехмед. Очевидно, он не понял слова «храпеть».

Грек повторил просьбу по-турецки, а принц укоризненно проговорил:

— Учитель, зачем ты всё шутишь?

— Потому что ты хочешь, чтобы я вёл себя безрассудно, а я сегодня только это и делал. И видишь, что получилось?

— Учитель, но ведь теперь всё хорошо, — возразил принц.

Андреас не ответил, однако Мехмед никак не желал угомониться:

— Учитель, протяни ко мне руку.

— Нет.

— Учитель, я прошу тебя.

— Нет.

Вдруг снаружи раздался какой-то шум, а через несколько мгновений появились двое слуг со светильниками и мулла Гюрани, державший подмышкой нечто прямоугольное, похожее на толстую книгу.

— Мехмед Челеби, — сказал главный наставник, — я говорил с Йылмаз-беем и пришёл рассказать тебе об этом сейчас, потому что ты сказал, что дело не может ждать.

На этот раз муллу не удивило присутствие грека в шатре. Очевидно, Ахмед Гюрани уже успел расспросить слуг о том, что случилось в его отсутствие, поэтому только покосился на Андреаса, но ничего не сказал.

Меж тем Мехмед уселся на своей постели и важно произнёс: