Любимый варвар

— У меня возникло непреодолимое желание похитить тебя, — сказал он. — Увезти в одно секретное место и держать тебя там. Поступок пещерного человека. У меня есть старая баржа на болотах, на ней нельзя плавать, но можно провести уик-энд.

Оливия в недоумении смотрела на него:

— Ты что, сошел с ума?

— Вероятно.

Он сменил одежду, в которой был утром в Грейт-Бакстеде, и надел свою обычную, рабочую. Рубашка была выгоревшей, брюки — поношенными, но ее сердце учащенно забилось, когда она взглянула на него. Она остро ощутила его притягательную силу. Он выглядел ужасно и в тоже время был великолепен.

— Ты посоветовал мне помириться с Дональдом... — неуверенно произнесла она.

— Я помню. Не отказываюсь.

— В самом деле?

— Я не могу предложить тебе брак, только связь, — жестоко сказал он. — Ты ведь не пойдешь на это, правда?

Она задрожала, несмотря на теплую погоду.

— Почему только связь? — тихо спросила она.

— Потому что я не свободен, чтобы предложить что-то более прочное.

— Не свободен? Ты хочешь сказать?.. — Она повернулась к нему, широко открыв глаза от удивления.

— Выходи замуж за своего школьного учителя и будь счастлива! — сказал он. — А когда ты будешь замужней дамой, окруженной детьми, вспомни о варваре, в котором его лучшие качества одержали верх.

Она почти не слушала его.

— Почему ты не свободен?

— Какое это имеет значение? Я связан обязательством, которое не могу нарушить. Я был бы рад предложить тебе выйти за меня замуж, Оливия, но...

— Пожалуйста, не извиняйся, — резко произнесла она.

— Извиняться?

— За то, что не предлагаешь мне выйти за тебя замуж. Я полагаю, так ты охлаждаешь чувства всех девушек, которые имели неосторожность влюбиться в тебя. Тебе тоже нравится власть. Власть привлекать женщин, как лампа мотыльков. Но один мотылек не имеет намерения обжечься. Пожалуйста, отвези меня к «Лебедю». Дональд ждет меня.

— Оливия, это не притворство. Это правда. Если бы я мог жениться, у твоего Дональда не было бы никаких шансов.

— Ты слишком уверен в себе.

— Слишком?

И тут она оказалась в его объятиях, его губы страстно прижались к ее губам, он крепко прижал ее к себе. Она почти потеряла сознание от непередаваемого ощущения потрясения и восторга, чувствуя сильное биение его сердца рядом со своим. Затем он внезапно отпустил ее.

— Извини. Я не должен был этого делать.

— Да, — глухо произнесла она.

Он завел машину, проехал вперед до поворота и, развернувшись, направил ее в сторону деревни.

— Подожди, — сказала вдруг Оливия. — Это все меняет.

— Это ничего не меняет, — ответил он. — Нас влечет друг к другу, Оливия, и это чувство вспыхивает с новой силой, как только мы встречаемся. Я не стал танцевать с тобой вчера только потому, что не был уверен в себе, я боялся, что не смогу сдержать своих чувств, когда ты окажешься в моих объятиях... Я постараюсь в будущем держаться от тебя подальше. — Он замолчал, потом добавил: — Мейвис мне поможет.

— Ну почему ты так жесток? — воскликнула Оливия. — Я... я не могу даже думать о том, что ты вернешься к Мейвис.

— Думаешь, мне приятно думать о том, что ты вернешься к Дональду?

— Ты сам посоветовал мне.

— Не потому, что мне это нравится. Просто я думаю, что так будет лучше. — Сейчас он вел машину очень медленно.

Глаза Оливии наполнились слезами. Джейк взглянул на нее, выражение его лица смягчилось:

— Оливия, дорогая. Не плачь, не надо. Не делай нам обоим больнее.

— Я... я готова подождать, — прошептала она, отбросив всякую гордость, только услышав из его уст слово «дорогая».

Джейк положил руку поверх ее сложенных на коленях рук.

— Как долго ты намереваешься ждать?

— Сколько угодно.

Он убрал руку, внезапно рассердившись.

— Не будь ребенком. Взгляни на вещи серьезно. Мы же не романтически настроенные школьники. Твоя жизнь будет такой, какой ты ее сама сделаешь. Тебе нужны муж, дом, дети и уверенность в будущем. Я не могу дать тебе все это. Тот парень может. И в этом все дело.

— Причиной того, что ты несвободен, является женщина? — Оливия чувствовала, что должна это знать.

— Да, — коротко ответил он.

Она вздохнула:

— Тебе, наверное, больше нечего сказать?

— Нечего.

Он отвез ее к гостинице и остановил машину, а когда она вышла из машины, он сказал:

— Мне очень жаль, Оливия, пожалуйста, поверь.

— Не стоит. Так уж случилось.

— Прости, — бросил он и уехал.

Ева встала с постели в день своего тридцатилетия в подавленном настроении.

Когда-то она с радостью встречала свое двадцатилетие, но тридцать лет — это рубеж, который большинство женщин не хотели бы переходить.

Прощание с юностью, сказала она себе, рассматривая на своем лице следы прошедших лет, которые отражало зеркало в спальне. Отражение немного успокоило ее. Ни одного седого волоса. Безупречный цвет лица.

Она подошла к календарю на стене и пересчитала недели, оставшиеся до приезда Мартина.