Любишь кататься - умей и кувыркаться (СИ)

Видеть над головой белый потолок – добрый знак. Хотя как на это посмотреть. С одной стороны – он предвещал скучное лежание в постели и дюжину лекарств, с другой – он предвещал. И этого было достаточно. Того, что жизнь продолжается, что еще можно куда-то идти, чего-то ждать, и лежать скучающе в этой жаркой белой кровати, из которой уже через считанные секунды хочется сбежать.

Я с удовольствием выползла из-под одеяла и огляделась. Так и есть. Пять кроватей, шестая – моя. Чуть вдалеке прикорнула на стуле целительница. Выглядела она не очень, и мне стало совестно, что видимо из-за меня ей не дали нормально отдохнуть. Больше в палате никого не было, кто бы мог заметить мое пробуждение. Неужели мне показалось, что кто-то приходил меня проведать?

Кровать не скрипнула, когда я с нее сползала, голыми пятками касаясь пола. Холодный. Тапочек нигде не было, и пришлось согреваться скоростью: быстрыми перебежками достигла окна, глянула на улицу и с облегчение выдохнула: до зимы еще дело не дошло. Все те же зеленые листья качаются на ветру.

Часов в палате не было. И это обстоятельство меня расстроило: нет. Я понимаю, что пациентам необязательно знать, сколько минут осталось до конца из лечебного заключения, но могли бы хоть для медсестер повесить? Или целительницы и так всегда время знают? Полезное, видать, умение. И тайное. Нам на бытовых чарах еще не рассказывали, хотя про чистку зубов и завязывание шнурков еще в первый раз сообщили.

Скрипнул стул, напоминая мне быть расторопней, если хочу пронести собственную тушку контрабандой в общагу. Судя по увиденному во дворе, сейчас шла первая лекция, а серое небо не благоволила утренним прогулкам и вероятность встретить праздношатающихся стремилась к нулю. Это шанс! Решила я и коснулась ручки двери.

Далее был сплошной шпионский фильм. Разве что холодно было по настоящему, и слабость накатывала. Но мы же не сдаемся! Мы добежали до общаги и заползли под родное одеяло.

«Вот теперь можно и отдохнуть», – подумалось мне. Зря поспешила с выводами. Ой, зря.

- Данька, Данечка… – Меня упрямо трепали за плечо.

- А? – сонно отозвалась я.

- Ты как? – с тревогой спросили у меня. Вита? Да, голос был определенно ее, только не такой командный, как обычно.

- Хорошо, – буркнула я. – Только спать хочу.

- Хорошо. Спи, – разрешила кикимора. Я слышала, как она крадется к двери и уже там, за дверью, кому-то говорит. – Данька спит, не будите. Все хорошо с ней.

Не знаю, кому Вита говорила, но терпением они не отличались. Дверь с легким щелчком открылась, и кто-то зашел. Их было несколько. Тихо прошли к кровати, чья-то рука коснулась моего лба. Я из вредности открыла глаза, показывая, что они меня зло разбудили. И улыбнулась. Ванична.

С уставшей, но теплой улыбкой, ставшей мне родной за время, проведенное на болоте, она смотрела на меня. И я видела, как она с облегчение выдыхает, как разглаживаются морщинки на лбу, как успокаивается ее лицо.

- Мама…

Ванична провела ладонью по моему лицу, откинула челку и наклонилась, чтобы поцеловать в лоб, заодно проверяя температуру. За ее спиной, я видела их краем глаза, хотя и следила больше за старшей кикиморой, маячил ректор, степенно стояла Коха и совсем вдалеке, у самой двери, подпирал стенку Альтар.

- Все хорошо, – тихо уверила меня она.

- А почему вас здесь так много? – полюбопытствовала я, теперь уже глядя на каждого персонального.

Ректор отвел взгляд, Коха усмехнулась, с прищуром следя за реакцией Бродседа. Я внезапно почувствовала себя как на сцене, как будто мы даем спектакль «Семейная драма» и застыли на очередном акте, дожидаясь, пока установят правильный свет.

- Мы волновались, – ответила за всех Ванична. – Ты заболела, только пошла на поправку и вдруг исчезаешь из лазарета.

- Так светло и грустно, – попыталась оправдаться я. Коха совсем уж не по-королевски хихикнула, а ректор нахмурился неодобрительно.

- Мы так и поняли, – заверила меня, наверное, все же мама. Ведь в этом мире так по сути и было.

- Понятливые.

Я как-то изрядно поглупела, находясь рядом с ней. Видимо, так и происходит с детьми, когда они до маминой юбки дорываются, спасаясь от страшного окружающего мира. А рядом с мамой всегда хорошо и безопасно. Мама – она такая, она самая лучшая и надежная.

- Хм, магистры, – Коха обвела ироничным взглядом обоих гостей, – кажется, вы мешаете воссоединению семьи. Вам не кажется…

Договаривать она не стала, но все и так поняли, что их попросили на выход. Но если Альтар вышел спокойно, то Бродсед упрямился и норовил задержаться в дверях. И чего его так любопытство влечет? Кикимор разве в такой концентрации не видел?

Наконец, комната была очищена от инородных элементов противоположного пола, и Коха присела на кровать Виты. Ванична с моего полного согласия и одобрения села рядом со мной.

- Ругать будете? – жалобно спросила я. – Я не специально.

- Специально бы и не получилось, – усмехнулась ее величество. – Такое только спонтанно.

- Вот!

- Но нужно учиться себя контролировать. Нельзя полагаться на счастливую случайность!

- Простите, – покаялась я. Но основная мысль от меня ускользала.