Любить, бояться, убивать

– В основном студенты, конечно. Но есть и офисный планктон – любого возраста. Одинокие дамы за сороковник. Родители вместе с детьми-подростками. А еще – помощники частных детективов.

– Неужели тебе такое действительно нравится?

– Да. Гораздо интересней, чем в кино. А в театрах – сам знаешь – я вообще сплю.

– А почему тогда меня ни разу не позвала?

– Ты слишком взрослый и скучный.

– Обижаешь. Я, между прочим, тоже когда-то в «Crimson room»[8] играл, и с большим удовольствием. А тут то же самое, но в реальности. Да еще и от маньяков убегать. Класс!

– Мне казалось, частный сыщик выше подобных забав.

– На самом деле любопытно сходить именно на Ольгин перфоманс.

– Зачем?

Я усмехнулся:

– Все-таки наша заказчица. И на Романа этого ее посмотреть интересно.

– Вряд ли тебе «зайдет».

– Давай попробуем, – кротко отозвался я.

Римма

Официально мы с Синичкиным в «гражданском разводе», но иногда Паша ночует у меня.

Телефон он обычно на ночь не выключает, но я знала, что рекламные нахалы любят звонить на заре, поэтому накрыла его мобильник подушкой.

Паша, как истинный сыщик, схватился за аппарат, едва открыл глаза. Я разливала по чашкам кофе, когда услышала его хриплый спросонья рык:

– Римма, это что за дичь?

Я догадывалась.

Вошла в спальню, установила на тумбочку поднос с кофе, попросила:

– Зачитай.

– «Не забудьте привести в порядок дела, примириться с врагами, проститься с друзьями, ибо те, кто переступает наш порог, крайне редко возвращаются обратно», – с выражением изрек Синичкин. Прищурился: – Давно мне так сурово не угрожали.

– Мы сегодня идем в «Школу танцев»! – улыбнулась я. – А первое правило перфоманса: создать атмосферу заранее.

– Хороша атмосфера! – мыкнул он. – После таких писем хочется оружие взять. Можно?

– Можно, но пронести не дадут. Даже мобильник нельзя. А вот у них будут все возможности прикончить тебя. Почитай дальше.

– «Приготовься с открытым сердцем принять ранение, увечье, инвалидность и даже смерть как венец твоей миссии…» – Паша взглянул с удивлением: – Они что, серьезно?

– Да. Электрошокер и цепи для перфомансов обычное дело. А эти, может, и что похуже придумали.

– Так обращаться с клиентами? В нашем-то полицейском государстве? Да они с ума сошли! Одна крошечная жалоба – лицензии лишат в момент!

– Вы не в теме, господин частный детектив. Деятельность квестов в России не лицензируется. Проверяющих органов тоже нет.

– Да ладно! Когда где-то девушка ногу сломала – шум поднялся на всю страну. И уголовное дело, кажется, завели.

– Там другое дело: пол провалился. Но мне Ольга сказала: у них все проверено-перепроверено. Будет высший пилотаж – когда больно, страшно, но без увечий. «Мы бьем, но всегда знаем, когда остановиться». Это, типа, их кредо.

– Помнится, было у меня дело, – сказал Паша. – Поклонники садомазо. Тоже вроде знали, когда остановиться. Только девушка в реанимацию попала. А парень на допросе талдычил: «Я не виноват, увлекся». Когда уже начинаешь бить – взять себя в руки трудно. Ответственно заверяю.

– Ой, Паша! Перфоманс – по времени всего час. Забить нас до смерти они не успеют, – заверила я.

– И много у них клиентов?

– От четырех до восьми сеансов в день. Это реально круто. Месяца не работают, а уже в тройке лучших. Из ста двадцати конкурентов.

– В Москве столько квестов? И везде клиентов бьют?

– Бьют только на «маньячках» и хоррорах. На юмористических – веселят, на эротических – за всякие места трогают. Есть детские квесты, есть просто без контакта. В «Школе танцев» сначала тоже можно было заказать лайт-вариант, чтобы тебя вообще не касались, – просветила я. – Но впечатления, говорят, не те. У них концепция изначально хардовая. Поэтому решили: поставить восемнадцать плюс и неженок просто не пускать.

– То есть все, кто туда идут, знают, что их будут бить? – никак не мог примириться Синичкин.

Я улыбнулась:

– Ольга жаловалась – хуже всего, когда настоящие мазохисты приходят. Их лупят, а они просят: «Еще! Сильнее!» Хорошо, у перфомансов есть черный список таких дурачков, поэтому они не часто просачиваются.

– Но я не позволю никому бить тебя!

Боже, до чего прекрасны его сурово сдвинутые брови!

– И себя в обиду не дам.

– Тогда готовься платить штраф, – ухмыльнулась я. – Один товарищ маньяку в солнечное сплетение врезал – потом соточку косых выложил за физический и моральный ущерб. По досудебному соглашению.

Любой бы старпер продолжил ворчать или сказал: «Не пойду!» Но в глазах Синичкина (за что и обожаю) яркими лампочками вспыхнуло любопытство:

– Ну, ничего себе тренды в столице!

Я прижалась к Синичкину, шепнула в ухо:

– Если ты боишься, я попрошу Ольгу, чтобы с нами по знакомству обошлись помягче.

Но он решительно отозвался:

– Не надо. Мне интересно. Никогда раньше не доводилось бороться с маньяком одной лишь силой мысли.

– Попробуй, конечно.

И я зачитала финальную фразу из письма «Школы танцев»:

– «В криминальной хронике про вас не напишут. Трупы тех, кто не смог спастись, мы уничтожаем».

– М-да. Похоже, твоя Ольга всерьез играет, – задумчиво молвил Синичкин.