Любить доминанта

В ужасе моргнув, Рейн проглотила всхлип и повалилась на пол, закрыв лицо руками и ощущая полную внутреннюю опустошенность. Она с открытым сердцем предложила ему всю себя, а он так грубо отказал ей. Очевидно, его больше привлекал типаж Марли со своими ненастоящими сиськами и еще более ненастоящими эмоциями. Хаммер не дорожил женскими сердцами, он просто трахал тело.

До этого, она все еще надеялась, что его сочувствие и забота могли трансформироваться во что-то большее, но... Он не любил ее; он ее жалел. А она так перед ним унижалась. Прекрасно. Значит, она уйдет и начнет все сначала. Да, она любила это место. Люди, энергия, искренняя забота работников друг о друге - это было ее домом.

"Темница" было единственным местом, где она чувствовала себя в безопасности. Ей было некуда идти, кроме того, Лиам предложил ей достойную причину остаться, обещая дать ей то, чего она так долго хотела. Но Лиам не был Хаммером. Ведь на самом деле, она едва его знала. Как, черт возьми, она сможет отдать себя целиком незнакомому мужчине?

С другой стороны, как то, что она даст согласие на предложение Лиама может повлиять на ее душевные раны? Она и так уже причинила себе максимальную боль. Возможно, ей просто нужно радоваться тому, что ей доступно и смириться с тем, что она никогда не получит желаемого? По крайней мере, первое время.

И если Хаммеру будет наплевать на то, что она с другим... что ж, так даже лучше.

****

Хаммер не мог сделать нормального вдоха, пока не закрыл дверь за Рейн. Он знал, что она побежала к себе, зализывать раны. Потом, он обязательно помирится с ней, когда разберется со своей похотью и научится держать ее под контролем.

Разъяренный и расстроенный, он начал таранить деревянный пол кулаком до тех пор, пока не пошла кровь. Если бы он позволил Рейн остаться хоть на секунду дольше, то схватил бы ее, впечатал в кровать и трахал бы всю следующую неделю. У него не было и тени сомнения по этому поводу.

Он едва себя сдерживал, чтобы не открыть дверь, затащить ее внутрь, перевернуть на спину и навалиться всем телом. Видение ее рта, крепко обхватывающего член, запечатлелось на его сетчатке.

- Да чтоб меня! - он закрыл глаза и сжал пальцы, пытаясь стряхнуть боль с разбитых костяшек.

Они пульсировали почти также, как и его член. Из-за нее. Проклятье, ему по-прежнему придется пересекаться с ней каждый день. Видеть ее улыбку, искорки в ее глазах... чувствовать ее запах, черт возьми. Он не сможет противостоять всему этому, если не позаботится о своем желании сейчас.

Дико проклиная все на свете, он взял с ближайшей полочки тюбик со смазкой и выдавил себе немного на ладонь. Затем обхватил свой ноющий член и начал грубо двигать по нему кулаком, быстрыми, бесстыдными рывками.

Картинки с Рейн засасывающей его в жар своего головокружительного рта, проносились в его сознании. Проклятая маленькая распутница! Она лишила его последней крупицы самоконтроля, заставив унизиться до мастурбации, безнадежно грезя о ее прикосновении. Он отчаянно толкнулся в кулак.

Поначалу, ему снилась Рейн на густой лужайке зеленой травы, густая грива ее черных волос разметалась по его животу, в то время как она поклонялась своим ртом его члену. Но реальность оказалась еще лучше, когда он проснулся. Она вылизывала языком соблазнительные дорожки по взбухшим и пульсирующим венам на его члене, заглатывая почти всю толщину, погружая каждый дюйм его твердости в горло.

А потом... блять, Рейн встала на колени, предложив использовать себя всеми грубыми и грязными способами, какие он мог только придумать. Резкая вспышка прошлась по его спине. Он простонал ее имя, когда его тело задрожало, а член дернулся в руке.

Его мысли были заполнены диким желанием, от которого можно было задохнуться. Он начал двигаться быстрее и жестче. Хаммер буквально гнался за удовольствием, его локоть постоянно ударялся о дверь при каждом движении руки до тех пор, пока он с головокружительной силой не взорвался, издав хриплый стон.

- Рейн!

Струи спермы выстреливали одна за другой, разлетаясь брызгами по плиточному полу. Он задыхался, пытаясь восстановить дыхание. Потребность в немедленном оргазме отступила, но тоска по ней осталась.

В тишине раздался яростный женский вскрик.

- О мой... ты издеваешься? Ты что там, дрочишь?

Хаммер застыл. Рейн. Вот дерьмо! Она что, подслушивала за дверью? После того, как он безжалостно и жестоко отверг ее, казалось странным, что она не побежала к себе в комнату. Вместо этого она осталась под дверью, и слышала каждый момент его жалкого самоудовлетворения, слышала даже то, когда кончая, он отчаянно выкрикивал ее имя.

- Да как ты смеешь, ублюдок!

Боль в ее голосе разрезала его надвое.

Хаммер прислонился к двери, и, вздохнув, опустил голову. И что, черт возьми, он должен сейчас сделать? Какую чушь он должен произнести в свое оправдание?