Любить Дракона

За прилавком стоял пакистанский юноша. Молодость прекрасна искренностью и красотой даже при лишнем весе. Взгляд огромных глаз пронзает до глубины души. У меня, когда душа открыта, можно лицо не красить, взгляд прилипает намертво.

Юноша громко запел пакистанскую народную песню. Песня получилась протяжная, со скорбным вздохом, слова в нее подпирались по известному принципу – что вижу, о том пою.

Незамедлительно мои брови приподнялись.

Объяснение не заставило себя ждать:

– Парень, что в четверг пел, продал всю черешню и, кажется, гитару. Только я петь так, как он, не могу, поэтому своими словами… Что желает подруженька?

Так и сказал по-русски: падрушенькя.

В последнее время я не переношу фамильярности. Ну что ж, могу себе позволить. Потому тактично, потрясая «серединой души», попробовала объяснить, что я ему «подруженькой» могла бы быть лет тридцать пять назад. И если он реально хочет быть галантным, то пусть выучит слово «сударыня».

Думала, умрет со стыда.

Белыми губами он прошептал:

– Я так и знал: она меня хорошему не научит. Мама так же сказала.

Позеленев лицом, схватился за сердце и добавкой к кабачкам щедро сыпанул черешни. Правильно, мы же ту, что «Бандерас» продавал, так и не попробовали.

Успокаивала я как могла, купила еще арбуз – в знак того, что не обиделась и мужу доносить не буду.

Зато научилась разбираться в пакистанской музыке. Там все просто: есть мелодия, и ее все знают. Мелодию берешь и поешь то, что сам сочинил. Хорошо любил: «Вот радость в сердце, словно цветок пиона, расцветает, озаряет счастьем и любовью все вокруг. Купи, прекрасная, еще тыкву». Плохо любил: «Ай, мама, прижми к своей груди; тучи – занавес небес, солнце скрыли, и в тени наш сад. Давай огурцов добавлю».

Жду реакции русскоговорящих женщин города. Ведь мы с продавцом выучили фразу по-русски: «Сударыня, как сделать ваш день лучше?»

Надеюсь, и ваш день, мои верные друзья, стал лучше.

Братки

Площадь Пио Досе (plaza Pio XII) – маленькая и уютная. За десять шагов ее можно пересечь. В мае тут расцветают пышными шапками розы. В этом году на нас пролились какие-то чужие дожди, видимо в спешке решившие, что уже прибыли на место. Природа здешняя не растерялась, пустившись в бурное зеленение и цветение. Можно пить запах свежескошенной травы.

На площади одна из самых вкусных пиццерий в городе, по средам кусочек тонкого теста из правильной муки с сыром и чем только захочешь стоит всего один евро. В остальные дни – полтора. Его съедаешь на лавочке, прямо на улице, вокруг суетятся голуби в надежде урвать корочку.

А напротив – угловое кафе «Topper». В нем и сесть негде: прилавок, и всё. Но готовят изумительные домашние бутерброды. С чем хочешь. Хоть болгарский перец на гриле, хоть глазунью на тонкий квадратный хлеб водрузят. Обычно все забегают, хватают бутерброд и кофе на вынос и несутся дальше радоваться погоде, ветру, облакам.

Сегодня мы видели такую картинку.

Около входа стоит раскладной стол с двумя разнокалиберными стульями. Один на колесиках, офисный, второй – плетеный, с несуразной подушкой вместо сиденья. На них сидят два реальных… ну вот правда, самых реальных братка! Уже покрасневшие от климата и выпитого – танки солнца не боятся – пьют водочку. Один просто ест с большой тарелки анчоусов. А второй, выпив рюмку, зажмуривается с глубоким вдохом и крепко целует большой золотой крест, что висит на медвежьей шее на цепи.

Я не уверена, но, может, он ее и с дуба того, где ходит пушкинский кот, подрезал. Или купил по случаю. Больша-а-ая цепь… Ею и закусывал.

– Ну что? Будем.

– Будем…

Молчание.

– Бедно живут. Жалко испанчиков этих. Глянь, кильку какую мелкую принесли.

– Это анчоусы.

– Один хрен.

– Правильно, что одни поехали. Без этих…

– Да. Сами. Куда хотим, туда и идем.

– Да. Ну, будем!

– Будем.

– Вернусь, вообще к маме отправлю, в деревню.

– Там им и место.

– В тмутаракани.

– Будем!

– Будем.

– Без языка – и куда я поехал? На тебе, выкуси! Вон, смотри, что делаю без университетов. Эй! Человек! Подь сюды…

Владелец бутербродной, он же и официант стихийно возникшего уличного кафе, приветливо кивнул:

– Lo que os gustarнa ? (Чего бы хотелось?)

Браток развел выразительно руками:

– Сделай нормально, пердоньте и грациес.

Через минуту на столе стояла большая тарелка с сыром и хамоном.

– Вот видишь, все ж понимают. А она: без языка, без языка… Кстати, это идея!

– Будем!

– Будем.

– Без языка.

– Красоты не убавит.

– А нервы сбережем!

Они громко расхохотались.

– Ты список покупок не потерял?

– Смеешься? В сейф положил. С собой копия.

– Это правильно, это по-взрослому. Ну, будем?

– Будем.

Машины двигались по своим маршрутам, люди с интересом рассматривали туристов, планета, не снижая скорости, крутилась вокруг солнца, плавно удлиняя тени и приближая вечер.

Аликанте, я люблю тебя

Люблю этот город. Много раз говорила эту фразу.

Я иду быстрым шагом, и солнце вежливо прячется за прозрачные облака. Все равно иду по теневой стороне улицы. Доносятся обрывки фраз, музыка плавно течет из открытых окон машин.