Любить Джона: Нерассказанная история

В течение тех дней я решила посвятить себя тому, чтобы сделать нашу квартиру уютным домом для Джона и Джулиана. Я достала поваренную книгу и в первое воскресенье, после нашего переезда, занялась ритуалом, который обожал Джон. я сделала воскресный английский завтрак для нас троих. Этот завтрак состоял из ветчины с яичницей, тушеных помидор, поджаренных бобов и жареного картофеля. Джон любил черный пудинг, и я нашла мясника, у которого был специальный сорт колбасы, и сделала его. Я также нашла газетный киоск, в котором были английские газеты, и заказала их доставку в нашу квартиру. После завтрака мы пили кофе и читали газеты.

Джон любил быть у воды, а у Джермано была лодка, стоявшая на якоре возле пляжа «Фруктовый сад» в Бронксе. Мы замечательно проводили наши уик — энды. По субботам, рано утром, Джон, Джулиан и я садились в лодку, отчаливали и просто тихо лежали на солнце, а лодка плыла по течению. После пикника, мы еще некоторое время отдыхали, а потом остаток дня купались. Мы все трое получали большое удовольствие от того, что просто были вместе, тихо бездельничая под летним солнцем.

По вечерам, когда мы записывались, мы всегда брали Джулиана с собой в студию. У него были летние каникулы, и, по нашему мнению, не было ничего страшного в том, что он задерживается в студии до одиннадцати или двенадцати, так как он мог отоспаться на следующий день. Он также мог вздремнуть в студии. Джулиан во время записей всюду следовал за Джоном, с благоговением наблюдая, как его отец работает над альбомом. Между делом Джон объяснял Джулиану всякие вещи, позволяя ему сидеть за пультом, чтобы тот мог работать с аппаратурой бок о бок с Джоном.

Как — то Джулиан практиковался на рабочем барабане, и Джон сказал инженерам включить запись. Потом пошел в студию и спел и сыграл «Йа, Йа» — старый шлягер, который он делал во времена ранних БИТЛЗ — в то время как Джулиан аккомпанировал ему. Позже, когда вышел альбом «Стены и Мосты», Джон преподнес Джулиану огромный сюрприз. Он сказал Джулиану, что то, что они тогда сыграли, включено этот альбом.

Джулиан был изумлен. «Зачем ты это сделал? — огорченно разинул он рот. — Если бы я знал, я сыграл бы лучше.»

Джон был изумлен в свою очередь. Он повернулся ко мне и сказал: «Я думаю, он чертовски преуспеет в этом.»

«Видишь, — ответила я, — он такой же пристрастный музыкант, как и ты.»

Джон по — прежнему не хотел разговаривать с Синтией, и я поддерживала с ней связь сама. Она оказалась в одиночестве — ее друзей куда — то вызвали. Я чувствовала, что она одинока, но Синтия всегда была веселой со мной и ничего не требовала. Ей было очень приятно, что Джон вдруг заинтересовался Джулианом, и она решила ничем не провоцировать его.

Когда бы ни позвонила Йоко, Джон был радушным, но держался на расстоянии. Из их коротких разговоров Йоко узнала, что все шло отлично: альбом заканчивался в положенный срок, и всем, кто его слышал, он нравился; Джону очень нравилась новая квартира; он был в восторге от Джулиана; Синтия ничем не огорчила его; мы с Джоном были счастливы, как никогда, друг с другом. Затем Йоко вдруг решила поехать в сольное турне по Японии. Джона это не вдохновило. «Ты знаешь, сколько будет стоить тебе и твоей группе полет в Японию, жизнь в отелях и поездки по стране? Мы не сможем продать достаточного количества твоих пластинок, чтобы покрыть расходы на это турне.»

Йоко была непреклонна. «В Японии обо мне очень хорошего мнения», — все время говорила она Джону, предполагая, что отказываясь оплатить ее турне, он не дает ей возможности продолжать карьеру, хотя сам активно действует. «Она получит ужасные отзывы в прессе, — говорил мне Джон. — Ей же будет хуже. Мне не хочется, чтобы она ехала.»

Они стали сплошь и яростно названивать друг другу. Наконец, утомившись, Джон капитулировал. С этого момента у Йоко появилась причина звонить еще чаще, сообщая ему все подробности своего турне. Ее самой большой проблемой, похоже, было то, что Дейвид Спинозза отказался ехать с ней в Японию под предлогом того, что у него уже есть другие обязательства. Он пообещал ей, однако, что порепетирует с группой до их отъезда. Джон сказал ей, чтобы она наняла любого гитариста по своему выбору.

Я почувствовала опасность. Мне казалось, что, как бы Йоко не старалась все контролировать, ее жизнь была полна сюрпризов. Я была уверена, что для нее было сюрпризом, когда Джон сбежал со мной; потом я была уверена, что для нее было сюрпризом, когда Спинозза отказался ехать с ней в Японию. Сюрпризы только придавали ей еще больше отчаяния, а я знала, что ее отчаяние причиняло одно беспокойство.

В течение следующей недели было множество звонков в связи с ее турне, и я узнала от друзей, которые были близки и Спиноззе и другим членам группы Йоко, что этому гитаристу надоело высокомерное поведение Йоко по отношению к Джону. Сообщали, что Спинозза и Йоко постоянно спорили о том, как Джон и Йоко могут представлять себя всему миру как «пару мира и любви», когда Йоко так презрительно относится к Джону и все время высказывается, что Джон похож на ребенка, который сделает все, о чем его попросят. В конце концов благоразумный Спинозза отказался от турне.

Когда Йоко была в Японии, Джону позвонил Ринго и пригласил его в Лос — Анджелес помочь ему записать «Спокойной Ночи, Вена». Потом позвонил Тони Кинг и сказал нам, что Элтон собирается записывать свой новый альбом на Ранчо Кариба в Колорадо. Тони сказал Джону, что Элтон хочет сделать «Люси В Небесах С Алмазами» и намекнул, что он хотел бы, чтобы Джон спел вместе с ним в этой записи. Эти два приглашения воодушевили Джона.

«Я хотел бы помочь Ринго и Элтону и посмотреть Карибу», — сказал он мне. Джону было любопытно побывать в этой легендарной студии звукозаписи, где музыканты жили в прекрасном, изолированном помещении и могли полностью сосредоточиться на своей музыке.

Я покачала головой. «Я никогда не поеду снова в Лос — Анджелес.»

«Почему?»

«Ты знаешь, как на меня действует это место.»

«Но я должен это сделать для Ринго. Это займет всего несколько дней.»

В действительности меня пугала мысль о том, что Джон может снова закуролесить, если начнет вести ночную жизнь в Лос — Анджелесе. Джону пришлось потрудиться, чтобы уговорить меня поехать. Он настойчиво повторял, что мы будем там только три дня и он не будет там ни пить, ни мотаться по городу. Я сказала ему, что если мы останемся на четвертый день, я уезжаю, с ним или без него.

Мы договорились, что поедем на три дня в Лос — Анджелес, потом слетаем на два — три дня в Карибу, а потом возвращаемся в Нью — Йорк. Я была обрадована, когда Джон согласился, чтобы Синтия и Джулиан поехали с нами в Лос — Анджелес.

Запись «Спокойной Ночи, Вена», песни, которую Джон написал для Ринго, прошла быстро и гладко. Джон дал совет продюсеру Ринго, Ричарду Перри, как должна быть сделана эта вещь, и Перри, под его руководством, мастерски провел эту сессию. Ринго был в восторге.

На следующий день в студии Ринго сказал: «Нам еще не хватает одной песни.» Джон задумался и тут же сказал: «Я хотел сам сделать эту вещь, но отдам ее тебе.» Он пошел в кабину вокалиста и спел и сыграл старый хит Плэттерз «Only You» (Только Ты). Ринго и Джим Келтнер аккомпанировали ему на барабанах. Он хотел замедлить темп этой песни, сделав ее более нежной и прочувствованной, чем у Плэттерз.

Ринго и Ричард Перри немедленно приступили к работе и в тот же день записали «Только Ты» в исполнении Ринго, и эта песня вошла в «горячую» десятку. Во время тех сессий Перри и Джон работали очень слаженно. Было видно, что Перри уступил лидерство Джону, чтобы доставить ему удовольствие. «Он держался наилучшим образом, — сказал мне Джон. — По — моему, он хочет быть моим продюсером.»

Когда мы прослушали готовую запись, я убедилась, что в голосе Ринго буквально просачивался голос Джона и его версия «Только Ты» не была испорчена. Джон согласился со мной, и эта мысль долго сидела в его голове. Он даже сказал Мику Джэггеру: «Когда — нибудь я приду к Ричарду Перри и спрошу его: «А где моя версия той записи?» Джон был прав; его версия «Только Ты» существует до сих пор.

Через три дня, как и обещал Джон, мы собрались отправиться в Ранчо Кариба в Колорадо поработать с Элтоном. Когда Джон сказал Джулиану, что мы уезжаем, тот отказался ехать с нами. Было видно, что ему не хочется оставить Синтию одну. Мы с Джоном пробовали отговорить Джулиана, но он не хотел ехать. Я чувствовала, что ему надо передохнуть — все эти перелеты и все эти суперзвезды, похоже, утомили его, и он хотел побыть просто со своей мамой.

Как бы то ни было, мы вдвоем отправились в Карибу без него. Мы прилетели в Денвер, откуда должны были два часа ехать в горы на Ранчо. Вокруг нас был восхитительный пейзаж. Студия находилась в большой бревенчатой хижине, и исполнители жили тоже в бревенчатых домах, уставленных античной мебелью и красивыми медными четырехопорными кроватями. Эти дома были окружены горными потоками и озерами, а на одном краю ранчо стоял заброшенный город. Кариба была спокойным и красивым местом, и нам там очень понравилось. Из — за большой высоты, воздух был очень разреженным, и в первый день Джону было трудно дышать.

В тот вечер, распаковав свои вещи, мы пришли в студию к Элтону. Увидев друг друга, Джон и Элтон обнялись. Как всегда при встрече, они стали перебрасываться шуточками. Оба были в прекрасной форме, и все вокруг смеялись. Затем началась сессия, которой руководил продюсер Элтона, Гас Даджеон, одетый в стиле вестерн. Во время записи Джон предложил, чтобы в версии Элтона «Люси» был использован элемент рэгги, что и сделали. Сессия была долгой и мучительной. Все работали продуктивно, получая указания от Джона и Элтона и стараясь, чтобы запись получилась совершенной.

В конце сессии, когда мы отправились из студии в нашу хижину, была прекрасная летняя ночь. Воздух был чистым, и на небе мерцали звезды. «Я валяюсь», — театрально сказал Джон.

Тремя днями позже мы были в Нью — Йорке.

На следующее утро мы по телефону сообщили ряду знакомых, что вернулись из своей недельной поездки по студиям в Лос — Анджелесе и Колорадо. Днем я также позвонила в офис Эппл в Лондоне и узнала две странные вещи о Йоко. Мне сказали, что после турне по Японии она приехала в Лондон и, явившись в офис Эппл, попросила поменять ей йены на фунты. Эти деньги она получила от японских репортеров за свои интервью. Зная, что Джон отказался ограничить ее чрезмерные расходы, я удивилась, зачем ей надо было зарабатывать деньги на стороне. Потом мне сказали, что Йоко нанесла визит тете Джона, Мими Смит, которая вырастила Джона и к которой он относился с большой нежностью. Йоко сказала ей, что Джона собираются департировать из Штатов, что его жизнь будет разбита, что он живет с другой женщиной, на которой не женат, и что она, Йоко, единственный человек, способный спасти его. Миссис Смит в панике позвонила в Эппл.

Я видела, что Йоко пошла на отчаянные меры, а когда она действовала отчаянно, мне это трепало нервы. Я ничего не сказала Джону. В таких делах я знала, что, что бы я ни сделала, все кончалось не в мою пользу.

Остаток лета прошел в суматохе. Во время одного из своих звонков Йоко предложила Джону позвонить Аллену Клайну, с которым она только что разговаривала. Джон тут же позвонил Аллену — было довольно неприятно видеть, как быстро он отвечает на предложения Йоко, — и к моему изумлению я узнаю, что мы едем в Гамтон в гости к Аллену Клайну.

«Мы позабавимся, — сказал Джон. — Мне очень нравится Аллен.»

Клайн оказался очень радушным хозяином и великолепным собеседником. Когда на следующий день он ушел из дома, Джон сказал: «Давай, дернем немного кислоты». Он уже несколько месяцев носил в своем бумажнике несколько таблеток Windowpane. Должно быть на моем лице отразилась паника.

«Не бойся. Тебе понравится. Это клево. До передачи Джонни Карсона у тебя все пройдет», — сказал он.

После обеда Джон сказал: «Давай сейчас глотнем. Я хочу, чтобы когда будет закат, мы с тобой были в улете.» Мы растянулись на кровати в доме Клайна, и я должна сказать, что мне было очень страшно принимать наркотик. «Я позабочусь о тебе», — сказал Джон. Когда кислота дала эффект, я вдруг разразилась слезами. Джон тоже заплакал.

Мы то разговаривали, то плакали, и казалось, что это длится уже много часов. Потом у нас начались галлюцинации. Я сказала Джону, что вижу его, изменившим свою форму. Посмотрев наверх, мы увидели два треугольника: треугольник — Мэй и треугольник — Джон. Нам захотелось соединить эти треугольники. Когда мы поцеловались, треугольники подвинулись друг к другу, и мы очень обрадовались. Мы поцеловались еще и треугольники сблизились еще больше, добавив нам радости.

Мы скинули одежду и занялись любовью. Только тогда треугольники соединились полностью, и мы были в восторге. Казалось, что мы с Джоном занимались любовью до бесконечности. Я не могла поверить, что что — то могло бы сделать меня такой страстной. Все чувства были невероятно обостренными, и мы оба кричали в экстазе. Наконец мы откинулись на кровати, тяжело дыша. Потом, когда все стало проходить, мы оделись и пошли прогуляться по пляжу.

Песок сверкал разными цветами. Я посмотрела на луну, и мне показалось, что она поет мне. Все это было невероятно прекрасно.

Когда мы вернулись в дом. Джон включил телевизор, и мы услышали голос: «У микрофона Джонни!» Мы рассмеялись и в течение всего шоу Карсона поглядывали друг на друга и хихикали.

«Могу я принять еще?» — спросила я Джона.

«Тебе так понравилось?»

«Да»

Он покачал головой. Я даже подумала, что он сомневается, что у меня будет такой же эффект. У него больше не было таблеток, и мы просто повалились на кровать и, обнявшись, заснули.