Любить Джона: Нерассказанная история

Однажды вечером в конце августа, я, выйдя из — под душа, услышала крик Джона: «Фанг Йи, иди сюда».

«Минуту», — ответила я.

«Скорей, Фанг Йи, скорей!» — закричал он.

Его голос звучал панически, и я побежала в гостиную. Увидев, что он, голый, стоит на террасе, я подбежала к нему.

«Что случилось?» — спросила я.

«Посмотри туда!» Он указал на небо. «Скажи, что ты видишь.» Я посмотрела вверх и не поверила своим глазам. Там был какой — то объект в форме тарелки, окруженный мерцающими белыми огнями, скользящий по небу. Я была уверена, что это НЛО.

«Невероятно!» — воскликнула я.

«Ты видишь то же, что и я.»

«Я была в изумлении, а потом стала смеяться.

«Над чем ты смеешься?» — спросил Джон.

«Представь, что они смотрят на нас. Они могут подумать, что все, кто живут на Ист — Сайде, выходят голыми на террасу по вечерам. Мы выглядим, как Адам и Ева.»

Мы понаблюдали за объектом, который скользил по небу. Потом принесли из комнаты телескоп и поизучали его еще. «Сначала я не хотел звать тебя, — сказал Джон. — Боялся, что ты мне не поверишь. Я думал, мне вообще никто не поверит.»

Мы пошли к телефону и позвонили Гарольду Сидеру и Эллиоту Минцу рассказать им об НЛО. Сидер отнесся скептически, а Эллиот, конечно, с интересом. Джон позвонил Бобу Груену, фотографу, много работавшему с ним, попросил его приехать и по телефону выяснить, видел ли кто — нибудь еще этот объект. Груен узнал, что были сообщения в местную полицию, а также в газеты. Это событие потом записали в официальные дневники по наблюдению за НЛО. На конверте альбома «Стены и Мосты» Джон написал: «23 августа 1974 года в 9 часов я видел НЛО. — Дж. Л.»

Мы не могли наговориться об НЛО. «Я никогда не верила раньше в эти штуки, — сказала я. — Теперь я это видела и верю в это.»

«Это было вполне реально», — сказал Джон.

Когда позвонила Йоко, Джон рассказал ей об этом космическом корабле.

«Что она сказала?» — спросила я, когда он отошел от телефона.

«Она расстроилась, что не видела его.»

Йоко снова позвонила два или три раза, сокрушаясь, что пропустила такой случай.

В ту ночь мы продолжали говорить об этом в постели.

Перед тем, как заснуть, Джон тихо сказал: «Хотелось бы мне, чтобы он увез нас обоих отсюда.»

Если бы так случилось на самом деле, это было бы намного лучше для нас обоих.

Прошло лето, и впереди была полная забот осень. Мы с Джоном обсудили все, что нам предстояло сделать. В конце сентября должен был выйти альбом «Стены и Мосты» и сингл из него «Что Бы Не Помогло Тебе Скоротать Эту Ночь», и Эл Коури, рекламный агент в Кэпитол Рекордз, хотел, чтобы Джон присутствовал на нескольких встречах по рекламе этого альбома. Затем Гарольд Сидер сообщил Джону, что переговоры по разделу Эппл подходят к концу. Он хотел, чтобы Джон пришел на несколько встреч со всеми юристами обсудить последние вопросы.

Гарольд также напомнил Джону об еще одной проблеме: вопрос об авторских правах издателя Морриса Леви. Для того, чтобы замять обвинение со стороны Леви в нарушении авторских прав в песне «Come Together» Джон обязался включить в свой следующий альбом три песни, опубликованные Леви. Когда достигалось это соглашение, ожидалось, что следующим будет альбом Спектора, как нельзя лучше подходивший для старых золотых хитов Леви. Но те записи были приостановлены, а «следующим» альбомом Джона оказался «Стены и Мосты». Джон очень серьезно воспринял дело Леви. Он был профессионалом и смотрел на тот факт, что 6не сдержал своего слова в сделке с Леви, как на непрофессионализм. Он решил исправить это лично.

Джон считал, что необходимо закончить альбом Спектора и включить туда три песни Леви.

Ленты Спектора лежали в хранилище Рекорд Плант с конца июня. Обычно Джон не выносил, когда какой — нибудь альбом оставался незаконченным, но тот альбом вызывал в нем такие скверные воспоминания, что ему не хотелось и видеть эти записи.

Я сказала ему, что мы должны прослушать их.

«Я не хочу их слушать», — ответил он.

Через одну или две недели он смягчился. «Давай послушаем их», — сказал он.

В тот вечер мы пошли в студию и прослушали девять из одиннадцати вещей, записанный Спектором в Лос — Анджелесе десять месяцев назад. (По договору Спектор взял две вещи себе.) Джон прослушал все смикшированные Спектором песни. Каждый раз он говорил: «Это все ужасно. Я должен испытывать ужас от того, что сделал это.»

Похоже было, что Спектор включал на запись сразу все двадцать четыре дорожки, и ни одна из инструментальных партий не была достаточной чистой. Сквозь клавишные прослушивались гитары, а сквозь акустические гитары слышались электрогитары.

«Неужели нельзя повыкидывать что — нибудь из его «стены»?» — спросила я Джона, имея в виду технику записи Спектора.

Он нахмурился и стал снова слушать.

Закончив прослушивание, мы сидели в глубоком раздумье. Во — первых, музыка была ужасной, а, во — вторых, она напомнила нам о ночных кошмарах в Лос — Анджелесе. «Ну ладно, — сказал наконец Джон, — что было, то было. По крайней мере теперь я знаю, что мне надо делать.»

Его разочарование еще больше усилилось выходом альбома «Кошечки» и предшествующим ему синглом «Надо Пересечь Много Рек». Сингл не разошелся, и это неизбежно уготавливало печальную участь и альбому. У Джона было много логических обоснований этой коммерческой неудачи, но он был так разочарован, что предпочел просто выкинуть все это из головы.

Через несколько дней позвонил Гарольд и сказал Джону, что договорился о встречи с Леви. Хотя его волновала эта встреча лицом к лицу с Леви, Джон был настроен уладить этот вопрос. Когда мы пришли на встречу, он откровенно объяснил, почем вышла задержка с «Рок — н-роллом». Теперь, когда «Стены и Мосты» закончен, заключил Джон, он намерен доделать альбом Спектора.

К облегчению Джона, встреча прошла гладко и быстро, и когда мы вернулись домой, он сказал мне, что в восхищении от Леви.

«Почему?» — спросила я.

«Оригинальная личность.»

«Мне он показался просто бизнесменом.»

«Он бизнесмен, но и оригинальная личность.»

Через несколько дней позвонил Леви и назначил еще одну встречу. В течение сентября мы несколько раз виделись с ним. Встречи эти были неофициальными, и на них не было адвокатов, хотя в основном обсуждался материал, который Джон будет записывать, чтобы закончить альбом Спектора. Джон был так дружелюбен, что Леви должно было казаться, что он приобрел нового друга — легендарного Джона Леннона. Моррис сказал, что у него есть молочная ферма в северно части штата Нью — Йорк и он приглашает Джона с музыкантами приехать туда в октябре и порепетировать до того, как отправиться в студию. Джон охотно принял приглашение Леви.

Когда он сказал об этом Гарольду Сидеру, тот сказал: «По — моему, тебе не следует туда ехать». Он напомнил Джону, что по существу они с Леви противники и им не следует заводить дружбу, пока все их деловые вопросы не будут улажены и Леви не будет ничего иметь против Джона.

Джон проигнорировал совет Гарольда. Время от времени кто — нибудь овладевал его воображением так, что получал власть над Джоном, и Джон не слушал никаких советов. Как всегда непредсказуемо, Джоном овладело восхищение Моррисом Леви.

Я ничего не могла поделать с этим, и мне пришлось заняться организацией репетиций. Мы вызвали в Нью — Йорк Клауса Формана, Джима Келтнера и Джесси Эда Дейвиса, которые должны были присоединиться к Кенни Ашеру и гитаристу Эдди Мотто. Из Нью — Йорка группу должны были привезти на лимузинах на ферму Морриса Леви.

Музыканты были в таком же смущении, как и я. Они никак не ожидали, что в следующий раз будут играть с Джоном на молочной ферме, принадлежащей Моррису Леви.